Утконос и ехидна интересны тем что. Гремучая смесь: самое удивительное животное Австралии

Яйцекладущие – относятся к классу млекопитающие животные, подклассу клоачные. Среди всех известных позвоночных – однопроходные млекопитающие самые примитивные. Отряд получил название благодаря присутствию у представителей особой характеристики. Яйцекладущие еще не приспособились к живорождению и для воспроизведения потомства откладывают яйца, а после выхода малышей в свет выкармливают их молоком.

Биологи считают, что однопроходные вышли от пресмыкающихся, как ответвление от группы млекопитающих, еще до зарождения сумчатых и плацентарных животных.

Утконос — представитель яйцекладущих

Структура скелета конечностей, головного отдела, органов кровеносной системы, дыхания первозверей и пресмыкающихся подобна. В окаменелостях мезозойской эры выявлены остатки яйцекладущих. Однопроходные тогда заселяли территорию Австралии, а позже заняли южно-американские просторы и Антарктиду.

На сегодняшний день, первозверей можно встретить лишь в Австралии и островах, расположенных неподалеку.

Происхождение и многообразие млекопитающих. Яйцекладущие и настоящие звери.

Предки млекопитающих – это пресмыкающиеся животные палеозоя. Этот факт подтверждает подобие в структуре рептилий и млекопитающих, в особенности на этапах эмбриогенеза.

В пермском периоде образовалась группа териодонтов – предков современных млекопитающих. Их зубы были размещены в углублениях челюсти. Большинство животных обладали костным нёбом.

Тем не менее, условия окружающей среды, сформировавшиеся в эру Мезозоя, способствовали развитию пресмыкающихся и они стали господствующей группой животных. Но климат мезозоя вскоре резко изменился и рептилии не сумели адаптироваться к новым условиям, и млекопитающие заняли основную нишу животного мира.

Класс млекопитающих делится на 2 подкласса:

• Подкласс Первозвери или Однопроходные;
• подкласс Настоящие звери.

Настоящих зверей и однопроходных объединяет ряд признаков: волосяной или иглистый внешний покров, молочные железы, твердое небо. Также первозвери имеют общие характеристики с рептилиями и птицами: наличие клоаки, откладывание яиц, сходное строение скелета.

Отряд Однопроходные — общая характеристика

Яйцекладущие — животные небольших размеров с приплюснутым сверху вниз туловищем, короткими конечностями с большими когтями и кожистым клювом. Они имеют небольшие глаза, короткий хвост. У яйцекладущих не развита наружная ушная раковина.

Зубы есть только у представителей семейства утконосых и выглядят они, как плоские пластинки, оснащенные по краю выступами. Желудок предназначен только для хранения пищи, за переваривание еды отвечает кишечник. Слюнные железы очень развиты, больших размеров, желудок переходит в слепую кишку, которая вместе с мочеполовым синусом впадает в клоаку.

У первозверей нет настоящей матки и плаценты. Размножение путем отложения яиц, желтка в них немного, а скорлупа включает кератин. Молочные железы имеют множество протоков, которые открываются на брюшной стороне в специальных железистых полях, так как соски у однопроходных отсутствуют.

Температура тела может варьировать: выше 36°С она не поднимается, но при значительном похолодании может опускаться до 25°С. Ехидны и утконосы не издают звуков, так как лишены голосовых связок. Продолжительность жизни у ехидны около 30 лет, утконосов - примерно 10. Населяют они леса, степи с кустарниками и даже встречаются в горной местности (на высоте до 2500м.).

Представители яйцекладущих имеют ядовитые железы. На задних конечностях расположена костная шпора, через которую течет ядовитый секрет. Яд сильнодействующий, у многих животных провоцирует нарушение работы жизненно важных органов, для человека тоже опасен – вызывает в месте поражения сильную боль и обширные отеки.

Отлов и охота на представителей отряда запрещены, так как они занесены в Красную Книгу из-за угрозы исчезновения.

Утконос и Ехидна

Утконос и ехидна - яйцекладущие, млекопитающие, единственные представители отряда.

Небольшое животное около 30-40см длиной (тело), хвостовая часть до 15см, весом в 2кг. Самцы всегда крупнее самок. Обитает он возле водоемов.

Пятипалые конечности хорошо приспособлены для рытья земли, на побережье утконосы роют себе норы около 10 метров в длину, обустраивая их для дальнейшей жизни (один вход – подводный, другой – на пару метров над уровнем воды). Голова оснащена клювом, как у утки (отсюда пошло название животного).

Утконосы по 10 часов находятся в воде, где добывают пищу: водную растительность, червей, ракообразных и моллюсков. Плавательные перепонки между пальцами на передних лапах (на задних конечностях почти не развиты) позволяют утконосу хорошо и быстро плавать. Когда животное ныряет под воду, глаза и ушные отверстия закрываются, однако утконос может ориентироваться в водном пространстве благодаря чувствительным нервным окончаниям на клюве. Он даже обладает электрорецепцией.

Утконосы вынашивают детенышей месяц и дают в потомстве от одного до трех яиц. Сначала самка высиживает их 10 дней, а затем около 4 месяцев выкармливает молоком и в возрасте 5 месяцев утконосы, уже способные к самостоятельной жизни, покидают нору.

К яйцекладущим млекопитающим относится также ехидна , встречается в лесах, по внешнему виду похожа на ежа. Для добычи еды ехидна мощными когтями роет землю и при помощи длинного и липкого языка получает необходимую пищу (термитов, муравьев).

Тело покрыто колючками, которые защищают ее от хищников, при приближении опасности ехидна сворачивается в клубок и становится недосягаемой для врагов. Самка весит примерно 5кг, и откладывает яйцо с весом 2г. Ехидна прячет яйцо в сумку, сформированную кожистой складкой в брюшной области и носит его, обогревая своим теплом, на протяжении двух не­дель. Новорожденный детеныш рождается с массой 0,5г, продолжает жить в сумке матери, где выкармливается молоком.

Спустя 1,5 месяца ехидна покидает сумку, но продолжает жить в норе под защитой матери. Через 7-8 месяцев малыш способен уже сам отыскать пищу и отличается от взрослой особи только размерами.

Ехидна ‒ это яйцекладущее млекопитающее из семейства Tachyglossidae отряда Monotremata (однопроходные). Характеризуется коренастым телом, которое покрыто грубой шерстью и иголками, короткими лапами с сильно когтистыми пальцами, рудиментарным хвостом, и беззубой челюстью с длинным и липким языком.

фото:Wayne Butterworth

Часто думают, что ехидна имеет родственные связи с дикобразом из-за их внешнего сходства. Рацион ехидны состоит в основном из муравьев и термитов, очень редко она ест других насекомых и мелких животных. Они живут в Новой Гвинее и Австралии (включая остров Тасмания). Размер территории, которую занимает ехидна напрямую зависит от количества пищи.

фото:Brickwielder

Несмотря на свои очень опасные колючки, ехидна является добычей для различных птиц и млекопитающих, таких как лисы, дикие собаки и Тасманские дьяволы, поэтому занимает соответственное место в пищевой цепочке. Кроме того, коренные народы и ранние европейские поселенцы использовали ехидн в качестве источника пищи. Также они ведут борьбу с муравьями и термитами.

фото:Charlie Price

Ехидны ‒ однопроходные, то есть они представляют собой одну из трех основных подразделений млекопитающих. Остальные две группы, сумчатые и плацентарные рождают живых детенышей. Физиологическая разница между однопроходными и другими млекопитающими в том, что их репродуктивные, мочевые и другие системы находятся в одном канале, клоаке. Другие самки млекопитающих имеют отдельные отверстия для репродукции, мочеиспускании и дефекации. Как и другие млекопитающие, ехидны являются теплокровными, с высокой скоростью метаболизма (хотя и не столь высокой, как у других).

фото:Laurence Barnes

Удлиненная и тонкая морда ехидны имеет функции, как полости рта, так и носа. С помощью своих сильных конечностей и больших когтей они легко роют землю в поисках пищи, а языком собирают добычу.

фото:Georgie Brooke

Ехидна-самка откладывает одно яйцо с мягкой скорлупой, через двадцать два дня после спаривания и хранит его непосредственно в своей сумке. Такое насиживание занимает десять дней. Малыш остается в сумке матери в течение 45-50 дней, в это время он начинает развивать колючки.

2 семейства: утконосовые и ехидновые
Ареал: Австралия, Тасмания, Новая Гвинея
Пища: насекомые, мелкие водные животные
Длина тела: от 30 до 80 см

Подкласс яйцекладущие млекопитающие представлен только одним отрядом — однопроходные. Этот отряд объединяет всего два семейства: утконосовые и ехидновые. Однопроходные — наиболее примитивные из ныне живущих млекопитающих. Они единственные млекопитающие, которые, подобно птицам или рептилиям, размножаются, откладывая яйца. Яйцекладущие вскармливают своих детенышей молоком и потому причислены к классу млекопитающих. У самок ехидн и утконосов нет сосков, и детеныши слизывают молоко, выделяемое трубчатыми молочными железами, прямо с шерсти на брюхе матери.

Удивительные животные

Ехидны и утконосы — самые необычные представители класса млекопитающих . Однопроходными их называют, потому что и кишечник, и мочевой пузырь этих животных открываются в одну специальную полость — клоаку. Туда же выходят и два яйцевода у самок однопроходных. У большинства млекопитающих нет клоаки; эта полость характерна для рептилий. Желудок у яйцекладущих тоже удивительный — он, как птичий зоб, не переваривает пищу, а лишь хранит ее. Пищеварение происходит в кишечнике. У этих странных млекопитающих даже температура тела ниже, чем у других: не поднимаясь выше 36°С, она может опускаться до 25°С в зависимости от окружающей среды, как у рептилий. Ехидны и утконосы безголосые — у них нет голосовых связок, и беззубые — быстроразрушающиеся зубы есть только у молодых утконосов.

Живут ехидны до 30 лет, утконосы — до 10. Обитают они в лесах, степях, поросших кустарником, и даже в горах на высоте до 2500 м.

Происхождение и открытие яйцекладущих

Короткий факт
Утконосы и ехидны — ядоносные млекопитающие. На задних лапах у них имеется костяная шпора, по которой стекает ядовитая жидкость. Этот яд вызывает у большинства животных скорую смерть, а у человека - сильную боль и отек. Среди млекопитающих, кроме утконоса и ехидны, ядоносны только представитель отряда насекомоядных - щелезуб и два вида землероек.

Подобно всем млекопитающим, яйцекладущие ведут свое происхождение от рептилиеподобных предков. Однако они довольно рано отделились от остальных млекопитающих, выбрав свой путь развития и образовав отдельную ветвь в эволюции животных. Таким образом, яйцекладущие не были предками остальных млекопитающих — они развивались параллельно с ними и независимо от них. Утконосы — более древние животные, чем ехидны, которые произошли от них, видоизменились и приспособились к наземному образу жизни.

О существовании яйцекладущих европейцы узнали спустя почти 100 лет после открытия Австралии, в конце XVII в. Когда английскому зоологу Джорджу Шоу привезли шкурку утконоса, он решил, что его просто разыграли, столь непривычен европейцам был вид этого причудливого создания природы. А тот факт, что ехидна и утконос размножаются, откладывая яйца, стал одной из величайших зоологических сенсаций.

Несмотря на то, что ехидна и утконос уже довольно давно известны науке, эти удивительные животные до сих пор преподносят зоологам все новые открытия.

Чудо-зверь, утконос как будто собран из частей разных животных: нос у него, как утиный клюв, плоский хвост лопатой будто взят у бобра, перепончатые лапы похожи на ласты, но снабжены мощными когтями для копания (при копании перепонка подгибается, а при ходьбе — собирается в складки, не мешая свободному передвижению). Но при всей кажущейся несуразности этот зверь отлично приспособлен к тому образу жизни, который ведет, и за миллионы лет почти не изменился.

Утконос по ночам охотится на мелких ракообразных, моллюсков и прочую мелкую водную живность. Отлично нырять и плавать ему помогает хвост-плавник и перепонки на лапах. Глаза, уши и ноздри утконоса в воде плотно закрываются, и свою добычу в темноте под водой он находит с помощью чувствительного «клюва». На этом кожистом «клюве» расположены электрорецепторы, способные улавливать слабые электрические импульсы, испускаемые при движении водными беспозвоночными. Реагируя на эти сигналы, утконос молниеносно отыскивает добычу, набивает защечные мешки, а потом на берегу неторопливо поедает пойманное.

Весь день утконос спит возле водоема в норе, вырытой мощными когтями. Таких нор у утконоса с десяток, и каждая имеет несколько выходов и входов — не лишняя предосторожность. Для выведения потомства самка утконоса готовит специальную нору, выстланную мягкими листьями и травой, — там тепло и влажно.

Беременность длится месяц, и самка откладывает от одного до трех кожистых яиц. Мама-утконос 10 дней высиживает яйца, согревая их своим телом. Новорожденные крошечные утконосики, 2,5 см длиной, еще 4 месяца живут у мамы на брюхе, питаясь молоком. Самка большую часть времени проводит лежа на спине и лишь изредка покидает нору, чтобы подкормиться. Уходя, утконос замуровывает детенышей в гнезде, чтобы никто не потревожил их до ее возвращения. В 5-месячном возрасте повзрослевшие утконосы становятся самостоятельными и покидают материнскую нору.

Утконосов нещадно истребляли из-за ценного меха, но сейчас, к счастью, они взяты под строжайшую охрану, и их численность вновь увеличилась.

Родственница утконоса, совсем на него не похожа. Она, как и утконос, отлично плавает, но делает это только для удовольствия: нырять и добывать пищу под водой она не умеет.

Еще одно важное отличие: у ехидны есть выводковая сумка — карман на брюхе, куда она помещает яйцо. Самка хотя и выращивает детенышей в удобной норе, но может спокойно ее покидать — яйцо или новорожденный детеныш в кармане надежно защищены от превратностей судьбы. В возрасте 50 дней маленькая ехидна уже покидает сумку, но еще около 5 месяцев живет в норе под покровительством заботливой мамаши.

Ехидна живет на земле и питается насекомыми, преимущественно муравьями и термитами. Разгребая термитники сильными лапами с твердыми когтями, она извлекает насекомых длинным и липким языком. Тело ехидны защищено иглами, и в случае опасности она сворачивается в шар, как обычный ёжик, подставляя неприятелю колючую спину.

Свадебная церемония

С мая по сентябрь у ехидны наступает брачный сезон. В это время самка ехидны пользуется особым вниманием самцов. Они выстраиваются в очередь и ходят за ней гуськом. Шествие возглавляет самка, а за ней по старшинству идут женихи — самые юные и неопытные замыкают цепочку. Так, компанией, ехидны проводят целый месяц, вместе ищут пропитание, путешествуют и отдыхают.

Но долго соперники не могут мирно сосуществовать. Демонстрируя свою силу и страсть, они начинают водить вокруг избранницы хоровод, разгребая когтями землю. Самка оказывается в центре круга, образованного глубокой бороздой, а самцы начинают сражаться, выпихивая друг друга из кольцеобразной ямы. Победителю турнира достается благосклонность самки.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ЯЙЦЕКЛАДУЩИЕ МЛЕКОПИТАЮЩИЕ

Познакомьтесь - утконос и ехидна. - Человек и ехидна - рекордсмены-долгожители. - Можно ли клювом сосать молоко? - Кто отодвинул шкаф от стены? - «Летающие утконосы», или почётные пассажиры воздушного лайнера. - Десять тысяч дождевых червей - багажом

Случилось так, что именно благодаря ехидне весной 1958 года я отправил телеграмму в Австралийский музей в Аделаиде. В этой телеграмме я просил выслать мне копию портрета профессора Вильгельма Гааке, который, как я узнал незадолго до этого, висел там в директорском кабинете. Через четыре дня фотография уже была у меня в руках, и я смог поместить её в книгу, посвящённую столетию Франкфуртского зоопарка, в которой собраны портреты всех моих предшественников - директоров этого парка. А Вильгельм Гааке, родившийся в 1855 году в Померании, с 1888 по 1893 год как раз директорствовал во Франкфуртском зоопарке. И несмотря на то что им было издано немало многотомных трудов, посвящённых животному миру, мне до сих пор нигде не удавалось раздобыть его портрет.

На мысль разыскать его в Австралии меня натолкнула книга Лютера Вендта («По следам Ноя»), описывающая важнейшие открытия Вильгельма Гааке, о которых не упоминается ни в одной из новейших книг об Австралии. А открыл он немаловажные явления. Например, то, что ехидна, принадлежащая к классу млекопитающих, кладёт яйца! Одновременно с ним, но уже в Квинсленде австралийский учёный В. Колдуэлл открыл ту же самую особенность у утконосов.

Эти два открытия разрешили наконец бесконечные споры, которые с 1798 года не утихали между зоологами Англии, Франции и Германии. Спорили относительно того, на какое место в систематике следует поставить этих «животных с одним отверстием», или, выражаясь научным языком, монотремов. Этот особый подкласс млекопитающих состоит всего из двух семейств - ехидн и утконосов, представители которых встречаются только в Восточной Австралии, на Новой Гвинее и Тасмании. Даже ископаемые остатки их вымерших предков ни разу нигде больше не были обнаружены.

Названия этих животных, которые с лёгкой руки англичан вошли в обиход во всех странах, с научной точки зрения неверны: ехидна - это довольно известный вид угрей, и поэтому правильнее было бы называть её утконосым ежом; утконоса же англичане называют платипусом, в то время как во всём научном мире известно, что так был назван ещё в 1793 году один вид жуков. Немцы утконоса и ехидну частенько называют клоачными животными, что особенно бестактно, потому что наводит на мысль о какой-то якобы нечистоплотности этих животных или приверженности их к сточным канавам. А между тем это название означает лишь одно: у этих зверей кишечник и мочеполовой канал открываются наружу не самостоятельными отверстиями (как у других млекопитающих), а, как у рептилий и птиц, впадают в так называемую клоаку, которая сообщается с наружной средой одним отверстием. Так что неаппетитное название ни в коем случае не должно никого отпугивать и наводить на мысль об отхожих местах. Наоборот, эти животные весьма чистоплотны: если они поселяются вблизи человеческого жилья, то живут отнюдь не в загрязнённых реках, а только в водоёмах с чистой питьевой водой. Что же касается нашей «национальной гордости» реки Рейна, то она давно уже превратилась в форменную сточную канаву, и утконос ни за что бы не согласился в ней поселиться…

Когда в 1798 году в Британский музей в Лондоне впервые привезли хорошо сохранившуюся шкурку утконоса, вначале никто не хотел поверить в её подлинность. Да и в самом деле трудно было поверить, что этот бобровый мех, голый бобровый хвост и настоящий утиный клюв принадлежат одному и тому же животному. Ведь до этого уже не раз дурачили европейцев привезёнными с Востока «заморскими чудесами». А курс корабля, доставившего шкурку утконоса, тоже лежал через Индийский океан, откуда доверчивые капитаны чего только не привозили! Среди смелых произведений азиатских «умельцев» попадались поистине уникальные экземпляры: тут были и «новые» виды райских птиц, составленные из частей тела и перьев различных особей, и даже чучела «настоящих русалок», изготовленные из высушенных, сморщенных голов каких-нибудь обезьян и искусно прилаженных чешуйчатых хвостов крупных рыб.

Однако спустя четыре года шкурки утконоса стали появляться в таком количестве, что сомневаться в существовании подобного животного больше не приходилось. Известный шотландский анатом Е. Хоум тщательно обследовал удивительные шкурки и вынес окончательное заключение: такие животные безусловно существуют. И тем не менее учёные ещё долго спорили, куда отнести находку: к классу млекопитающих или к особому классу позвоночных животных?

Немецкий профессор Иоганн Фридрих Мекель обнаружил у самки утконоса молочные железы. Но учёные французской школы, возглавляемой Жоффруа Сент-Илером, сочли их за обычные жировые железы и категорически отрицали утверждение, будто детёныши утконоса с их утиными клювами способны сосать молоко.

Е. Хоум и знаменитый палеонтолог Рихард Оуэн высказали мнение, что клоачные хотя и яйцекладущие животные, тем не менее потомство их появляется на свет уже без всякой оболочки, так сказать в «готовом виде»; следовательно, они вылупляются из яйца ещё в утробе матери. Подобные явления встречались уже и раньше - у различных рептилий.

Однако вскоре Рихард Оуэн получил письмо от одного австралийского коллеги - врача Джона Никольсона из штата Виктория, в котором тот описывал ему следующий любопытный случай. Золотоискатели поймали утконоса и, связав верёвкой, посадили в пустой ящик из-под пива. Наутро в ящике лежало два белых, без скорлупы, мягких на ощупь яйца. «Ну и что же - преждевременные роды от страха», - решил Рихард Оуэн и остался при своём мнении.

Но вот 2 сентября 1884 года почти одновременно пришло два важных сообщения: одно в Австралийское королевское общество (Royal Society of Australia) от В. Гааке и второе - от В. Колдуэлла, переданное по телеграфу членам Британского зоологического общества, собравшимся на свою очередную конференцию в Монреале (Канада).

С острова Кенгуру, который мы с вами посетили во второй главе этой книги, Вильгельму Гааке привезли нескольких ехидн. Зная о затянувшемся споре относительно их систематического положения и способа размножения, он решил очень внимательно осмотреть животных. Гааке попросил институтского служителя подержать самку ехидны за ногу в подвешенном состоянии и стал тщательно обследовать брюшную сторону животного. Чтобы описать всё, что произошло после этого, лучше всего привести его собственное взволнованное повествование:

«Только знаток животного мира сможет понять моё безмерное удивление, когда из брюшной сумки ехидны я извлёк… яйцо! Яйцо, снесённое по всем правилам, но кем? Млекопитающим животным! Эта неожиданная находка настолько меня поразила и сбила с толку, что я совершил самый дурацкий поступок, какой только можно было придумать: я сдавил мягкое яйцо двумя пальцами, отчего оно тут же лопнуло. Из него вытекла бесцветная жидкость - по-видимому, за время пребывания самки в неволе содержимое яйца уже начало разлагаться. Длина этого эллипсообразного яйца составляла 15 миллиметров, диаметр - 13 миллиметров, оболочка на ощупь походила на грубый пергамент и напоминала оболочку яиц многих рептилий».

Колдуэлл же 24 августа на берегу реки Бернетт застрелил самку утконоса, которая только что снесла яйцо. Вскрыв брюшную полость животного, Колдуэлл нашёл шейку матки расширенной и в ней ещё одно зрелое яйцо с зародышем примерно на той стадии развития, на которой бывает куриный эмбрион на третий день насиживания.

Поскольку телеграммы из Австралии в Канаду стоят недёшево, он сформулировал своё открытие в четырёх, ставших знаменитыми словах: «Monotremes oviparous ovum meroblastic» (Клоачные - яйцекладущие, яйцо мягкое). Но отослать телеграмму ему удалось только пять дней спустя, когда появилась оказия и он смог передать записку своему другу в Сиднее, который её тотчас и отправил. У самого же Колдуэляа начался жесточайший приступ тропической лихорадки, оправившись от которого он занялся дальнейшими поисками утконосов, не увенчавшимися, однако, успехом. И только вернувшись в Сидней, он узнал, что Гааке в Аделаиде тем временем тоже сделал аналогичное открытие.

А в 1899 году чеху Алоису Топику, работавшему тогда в Австралии, удалось проследить, как детёныши утконоса сосут материнское молоко. Самка при этом ложится на спину, а детёныши, постукивая своими мягкими клювик&ми по сито-образным выходам молочных проток, выдавливают оттуда молоко и слизывают его. Заглянув в рот таким малышам, учёные, к своему удивлению, обнаружили там мелкие молочные зубы. Значит, беззубыми утконосы становятся только в зрелом возрасте.

После этих исследований обоих представителей яйцекладущих млекопитающих выделили в отдельный подкласс. Сходство их с рептилиями заключается в основном в строении глаз, мозга и отдельных частей скелета (в частности, плечевого пояса), а также в том, что они тоже имеют клоаку. Но их нельзя рассматривать как прародителей сумчатых или других млекопитающих животных. Это самостоятельная ветвь в эволюционном развитии класса млекопитающих, которая пошла своим, особым путём.

У всех самцов этих яйцекладущих млекопитающих на щиколотках есть шпоры, но только у утконосов эти шпоры выделяют едкое вещество.

Интересно всё же, почему утконос возбуждает к себе значительно больший интерес, чем ехидна? Может быть, оттого, что его почти невозможно увидеть в зоопарках, или потому, что это единственное млекопитающее, имеющее клюв, в то время как иглы, подобные тем, которые покрывают спину ехидны, встречаются и у других животных? Трудно сказать. А между тем у ехидны есть одна удивительная особенность, которой нет у её водоплавающего родственника: только что снесённые яйца она заталкивает в свою брюшную сумку и таким способом таскает их ещё от семи до десяти дней с собой, точно так же, как кенгуру и другие сумчатые поступают со своим потомством. Вылупившиеся из яиц детёныши ехидны достигают всего 12 миллиметров в длину. Они слизывают густое желтоватое молоко, стекающее по шерсти самки из молочных желез. Маленькие ехидны остаются в материнской сумке до тех пор, пока у них не вырастают иглы, что длится обычно от шести до восьми недель. За это время детёныши достигают 9-10 сантиметров в длину. Теперь самка их прячет в некотором подобии гнезда. Годовалые ехидны становятся половозрелыми: весят они к этому времени уже от 2,5 до 6 килограммов, а колючие иглы на их спине достигают шести сантиметров в длину.

Брюшная сумка у ехидны временная - образуется она только к родовому периоду. Работникам Пражского зоопарка удалось проследить, что подобная же сумка образуется и у некоторых самцов, причём с интервалом в 28 дней.

Между прочим, ехидны чуть ли не единственные млекопитающие животные, которые могут прожить более полувека. Как исключение это удавалось ещё и лошадям. Ехидна из Новой Гвинеи прожила в Лондонском зоопарке 30 лет и 8 месяцев, в Берлинском зоопарке один экземпляр достиг тридцатишестилетнего возраста, а в Филадельфийском зоопарке в США австралийская ехидна прожила с 1903 по 1953 год, следовательно, 49 лет и 5 месяцев (притом ещё неизвестно, в каком возрасте она туда попала). Содержалась она не бог весть в каких прекрасных условиях - в небольшом пустом помещении с деревянным ящиком для спанья.

Только дважды были зафиксированы случаи размножения этого животного в неволе, и то закончившиеся неудачно. Первый - в Берлинском зоопарке в 1908 году, где новорождённый детёныш прожил три месяца, и второй - в Базельском, где в 1955 году однажды утром был обнаружен уже остывший трупик новорождённого. После искусственного обогрева он, правда, зашевелился, но спустя два дня всё-таки погиб, причём нашли его на полу - видно, мать выбросила его из сумки.

Видят ехидны не очень хорошо, но зато легко улавливают любое сотрясение почвы. Питаются они в основном муравьями и другими насекомыми, о чём можно догадаться по строению их рта: он трубкообразный, беззубый, с длинным, очень гибким языком. Однако при случае они не прочь и несколько разнообразить своё меню, лишь бы можно было протолкнуть еду через маленькое отверстие своего «хоботка». Так, в неволе ехидны охотно пьют молоко, едят размоченную булку, сырые или варёные всмятку яйца, мясной фарш. В отличие от своих ближайших сородичей - утконосов они в состоянии долго поститься, иногда даже по целому месяцу. По-видимому, время от времени они впадают в нечто вроде анабиоза. Это, по всей вероятности, приспособление для обитания в условиях довольно прохладных зим, характерных для южной части их ареала - в штате Виктория и на острове Тасмания.

Удивительно, какой недюжинной силой обладают эти маленькие крепыши. Так, пойманные ехидны как-то сорвали с ящика накрепко прибитую гвоздями проволочную сетку; в другом случае они подняли крышку, придавленную сверху тяжёлыми гирями. На воле ехидны в поисках еды без труда переворачивают огромные камни, вдвое превышающие их самих. Однажды один австралийский зоолог запер пойманную ехидну на ночь у себя на кухне. Каково же было его удивление, когда наутро он нашёл всю мебель беспорядочно сдвинутой с места. Зверёк в поисках лазейки отодвинул от стены не только стол, стулья, ящики с продуктами, но даже тяжёлый кухонный шкаф.

Как правило, ехидны (опять же в отличие от утконосов) почти всегда «в пути» - не только всю ночь напролёт, но и большую часть дня, особенно в хорошую погоду.

Оказывается, эти странные животные умеют бегать на задних лапах! Зоолог Майкл Шарлэнд, гуляя однажды на Тасмании по лесу, увидел возле тропинки молодую ехидну, как всегда деловито обнюхивающую землю. Почувствовав сотрясение почвы от приближающихся шагов, застигнутый врасплох зверёк поднялся на задние лапки, постоял так несколько секунд как бы в нерешительности и потом испуганно кинулся в кусты, причём бежал он тоже на задних лапках.

«Это выглядело весьма потешно», - рассказывает М. Шарлэвд.

Для Австралийского континента описано три подвида ехидн, однако ничем существенным эти животные друг от друга не отличаются. Ехидны, обитающие на Тасмании, по утверждению некоторых учёных, крупней материковых, но другие исследователи это оспаривают. На Новой Гвинее помимо одного подвида пятипалых материковых ехидн встречаются ещё три подвида другого вида, со значительно удлинённым хоботом (Zaglossus). У этих животных шерсть гораздо гуще и длиннее, у некоторых на первый взгляд даже трудно различить иголки. Эти «новогвинейцы» действительно крупнее материковых видов: они достигают от 45 до 75 сантиметров в длину и весят от 5 до 10 килограммов. Одно такое животное в Лондонском зоопарке, ожиревшее в неволе, весило даже целых 16 килограммов.

Прежде в Австралии некоторые жители охотно ели ехидн: ведь находились же и у нас в Европе любители полакомиться ежами! Однако у некоторых племён, например у аранда, молодёжь не решалась отведать этого деликатеса, потому что существовало поверье, что от мяса ехидны появляются седые волосы. Впрочем, то же самое свойство приписывалось мясу ещё нескольких диких животных. По-видимому, подобное поверье облегчало старым и слабым людям из этого племени добывать себе пищу.

Е. Тротону как-то пришлось отведать блинчиков, поджаренных на жире ехидны. «По-видимому, это одна из тех неприятностей, - пишет он, - которая может постигнуть любознательного исследователя позвоночных, пользующегося услугами не в меру изобретательного повара…»

А со знаменитым утконосом мне впервые удалось познакомиться не на его родине, в Австралии, а в Нью-Йоркском зоопарке. Между прочим, большинство людей, которым вообще довелось увидеть живого утконоса, встречало его именно там.

Этих редчайших животных трижды удавалось вывезти за пределы Пятого континента и демонстрировать восторженной заокеанской публике.

Однако этого не удалось бы сделать, если бы не Гарри Баррел. Только благодаря необыкновенным стараниям этого австралийского зоолога удалось перевезти столь капризных, привередливых и прожорливых пассажиров через океан. Ещё в 1910 году Гарри Баррел изобрёл и построил специальный переносной резервуар с присоединённым к нему лабиринтом, через туннели которого утконос мог попадать в свою «нору». Туннели были перекрыты резиновыми шлюзами, протискиваясь сквозь которые животное выжимало воду из своей шкуры. В природных условиях утконос проделывает это, залезая в узкие земляные проходы, где почва впитывает всю влагу.

Первый пленник Баррела ускользнул от него на шестьдесят восьмой день, но зато второго ему удалось экспонировать в течение трёх месяцев в Сиднейском зоопарке. Правда, потом у него лопнуло терпение с ними возиться. Дело в том, что из-за пяти утконосов, которых вначале содержал Баррел, ему приходилось по шесть часов в день орудовать лопатой и сачком, чтобы раздобыть для своих питомцев два фунта дождевых червей, крабов, личинок жуков и водяных улиток, необходимых для их прокорма. Когда у него осталось только одно животное, оказалось, что оно без труда съедает порцию корма, рассчитанную на пятерых.

Потом началась первая мировая война, а спустя несколько лет после её окончания известный звероторговец Элис Джозеф подбил Гарри Баррела снова заняться утконосами. Джозефу хотелось во что бы то ни стало привезти живого утконоса в Соединённые Штаты. И действительно, 12 мая 1922 года он погрузил на пароход вместе с большой коллекцией других животных и пять самцов утконоса, помещённых в «баррелов-ский резервуар». Со всем этим грузом он и отбыл в Сан-Франциско. Разумеется, не была забыта и огромная кошёлка с дождевыми червями. Через 49 дней, когда судно прибыло в порт назначения, из пяти утконосов остался в живых лишь один, а черви, все были съедены. Элису Джозефу понадобилось несколько дней на то, чтобы раздобыть новых дождевых червей, после чего он погрузился на поезд и благополучно добрался до Нью-Йорка.

Его приезд вызвал целую сенсацию. Утконоса демонстрировали публике только по одному часу в день, поэтому, чтобы посмотреть на заморское чудо, надо было выстоять в огромной очереди. Эта очередь медленно проходила мимо открытого бассейна, в котором плавал утконос. Доктор Вильям Хорнедей, бывший тогда директором зоопарка, жаловался, что ему ежедневно приходится выкладывать четыре, а то и пять долларов на пропитание одного такого маленького «постояльца». Утконос получал полфунта червей, сорок креветок и сорок личинок майского жука. Кстати, порция, как теперь выяснилось после многих исследований, совершенно недостаточная для этого животного. Однако в то время директор писал:

«Право же, трудно поверить, что столь небольшое животное способно поглощать такую уйму корма. Ничего подобного мне не приходилось встречать среди млекопитающих животных».

Спустя 47 дней, 30 августа 1922 года, утконос погиб. Однако даже кратковременное пребывание этого необыкновенного животного в Нью-Йоркском зоопарке вызвало огромнейший интерес и большое оживление.

Более значительных успехов в содержании этих животных в неволе добился Роберт Иди, директор частного зоопарка Коллина Маккензи, расположенного в Хилсвилле, близ Мельбурна. Своего знаменитого Сплэша ему удалось продержать там в неволе четыре года и одни месяц <с 1933 по 1937 год). Содержался он в специальном сооружении, оборудованном для него по эскизу Баррела.

Зоопарк в Хилсвилле не отличается разнообразным подбором животных, но зато он расположен в одном из самых красивых мест Австралии. Находится он прямо посреди живописнейшего леса. Экспонируются здесь только отечественные животные, причём в условиях, очень близких к естественным.

Когда в 1938 году директором этого зоопарка стал Дэвид Фли, он поместил двух утконосов Джил и Джека в искусственном водоёме, в котором самка Джил могла рыть себе гнездовые камеры в земляной дамбе.

Как-то сентябрьским днём (когда в Австралии весна) Джек схватил свою шуструю подружку за голый и плоский, как у бобра, хвост, и они стали стремительно плавать по кругу. Таким способом утконосы выражают свою любовь. В середине ок- тября они спарились, а 25 октября Джил забралась в свою земляную нору высиживать потомство.

Теперь мы уже знаем, что, залезая для кладки яиц в нору, самка утконоса втаскивает туда охапки мокрых листьев, причём метод переноски их очень оригинален: самка прижимает листья к животу подвёрнутым под себя хвостом. Вход в нору она изнутри запечатывает землёй. И только после этого откладывает от одного до трёх яиц, но чаще всего два. Для насиживания самка сворачивается клубочком или же ложится на спину и кладёт себе яйца на живот, на тёплую шкуру. У неё нет на животе сумки, в которой она могла бы таскать своих детёнышей. Для этого водного животного сумка и не имела бы большой пользы.

Яйца утконоса напоминают воробьиные, только они более круглые; размер их - от 1,6 до 1,8 сантиметра. Оболочка яиц мягкая, и они легко склеиваются между собой. Вылупившиеся детёныши голые и слепые. Во время насиживания самка, как правило, по нескольку дней не выходит из своего укрытия. Появляется она оттуда только затем, чтобы оправиться, помыться и увлажнить шкурку. Затем она снова исчезает в своей «келье» и тщательно баррикадирует вход землёй. Детёныши отваживаются покинуть своё жилище только спустя четыре месяца. К этому времени они уже полностью обрастают шерстью и достигают 35 сантиметров в длину. Юные утконосы бывают весьма резвыми и шаловливыми и охотно играют даже с человеком.

Самка Джил умерла в Хилсвилле на десятом году жизни, а самец Джек дожил даже до семнадцатилетнего возраста.

Такой бесподобный успех в разведении утконосов в неволе не давал покоя администрации зоопарка Бронкса в Нью-Йорке. Было решено переманить Дэвида Фли в Нью-Йорк. Вскоре с ним заключили контракт, по которому он должен был отловить трёх утконосов - самца и двух самок - и привезти их живыми в Нью-Йорк.

И действительно, 29 марта 1947 года Дэвид Фли, его супруга и три утконоса отбыли на пароходе в Бостон. Со времени первой поездки утконосов в Америку прошло 25 лет. Теперь плавание занимало уже не 49, а 27 дней. Но, несмотря на это, по дороге пришлось дважды пополнять запас дождевых червей. В Хилсвилле этих трёх утконосов целый год приучали к содержанию в неволе. Поэтому они благополучно перенесли пу- тешествие и прибыли в Бостон здоровыми и невредимыми. Там их быстро погрузили на автомашины, и уже через три дня «заморское чудо» было выставлено для обозрения в Нью-Йорке. Вот этих-то животных мне и довелось увидеть во время поездки по Америке.

Над привезёнными утконосами были проведены наблюдения, позволившие ближе ознакомиться с их биологией и повадками. Так, например, выяснилось, что эти животные заходят только в тёплую (выше 15°) воду. Если же температура воды ниже 10°, они предпочитают оставаться на берегу. Каждый утконос весом в 1,5 килограмма съедает ежедневно 540 граммов дождевых червей, от 20 до 30 раков, 200 мучных червей, двух небольших лягушек и два яйца. Такое содержание утконосов стоило наверняка побольше 45 долларов, которые вынужден был когда-то тратить бывший директор Нью-Йоркского зоопарка, сетовавший на дороговизну пропитания утконосов. Зимой червей приходилось привозить на самолёте из Флориды. Двое из этих животных прожили в Нью-Йорке больше десяти лет, следовательно, достигли одиннадцатилетнего возраста.

А Дэвид Фли вернулся в Австралию и поселился близ Брисбена в штате Квинсленд, известном своим благодатным климатом. Там я и посетил его во время пребывания в Австралии. У него частный зоопарк, на территории которого стоит его опрятный деревянный домик. За чашкой кофе он рассказал мне историю следующего, третьего по счёту завоза утконосов в Америку, на этот раз уже самолётом.

Когда умер последний утконос, Нью-Йоркский зоопарк заказал Дэвиду Фли трёх новых, чтобы заселить ими свой осиротевший водоём. Предыдущий отлов утконосов (в 1946 году) не составил особого труда. Животных поймали в ближайших окрестностях Хилсвилла, и было их вначале целых 19, из которых уже потом отобрали трёх самых сильных и выносливых.

Но на этот раз дело значительно осложнилось. Во-первых, понадобилось специальное разрешение на вывоз утконосов, даже два таких разрешения от правительственных органов Квинсленда и Академии наук Австралии: ведь утконосы сейчас в числе наиболее строго охраняемых животных Австралии. Кроме того, не повезло с погодой: никак не хотел начинаться сезон дождей, ручьи и реки все мелели и мелели, в их сухих руслах оставались только редкие бочажки, а то и просто топкие мутные лужи. Было похоже на то, что для утконосов год выдастся тяжёлый. Самки даже не приступали к рытью гнездовых нор. Обычно вход в такую нору находится примерно на 30 сантиметров выше поверхности воды. Животное залезает туда насквозь мокрым, а вылезает уже совершенно сухим: земля впитывает в себя всю влагу.

Местность, в которой Дэвид Фли со своими помощниками разыскивал утконосов, была сильно изрезана непроходимыми оврагами и ущельями. Стояла невыносимая жара, мошкара жалила ловцов самым беспощадным образом, иногда её даже нельзя было прогнать, потому что, завидя на берегу утконоса, нельзя шевелиться. Малейшее движение - и чуткое животное бултыхнётся в воду и мгновенно исчезнет из виду.

Бодрствуют утконосы обычно рано утром и поздно вечером. Большей же частью они неподвижно лежат на воде, и течение их несёт, словно кусок бревна. Обнаружив добычу, они ныряют, плеснув по воде своим широким, как весло, хвостом. Когда утконос находится под водой, его глаза и уши прикрывают кожные складки, так что ориентируется он там только при помощи органов осязания. Особенно чувствителен у этого животного его длинный «утиный клюв» - так ошибочно назвали когда-то в Европе на самом-то деле совершенно мягкий нарост на голове утконоса. Дело в том, что впервые привезённые в Европу шкурки утконосов имели головы с высохшими, действительно напоминавшими клюв носами.

Под водой утконос держится обычно не более одной минуты, а потом выныривает, чтобы набрать в лёгкие воздуха. Испугавшись, он может просидеть под водой и пять минут. Всё, что утконос собирает - личинок, мелких крабов, улиток, небольших рыб, - он наподобие хомяка запихивает в свои защёчные мешки. Туда же он набирает мелких камней и песку - видимо, для лучшего измельчения и перетирания пищи. Добычу покрупней, например раков, утконосы выносят на берег. Звуков они почти никаких не издают, если не считать тихого урчания. От них исходит «лисий запах», который испускают специальные железы, расположенные у основания щей, однако на воле для человеческого обоняния он практически неуловим. Норы их имеют множество ходов и ответвлений. Так, гнездовая камера находится иногда в семи метрах от входа да ещё может иметь боковые ходы протяжённостью 18 метров. Поэтому глупо надеяться «выкопать» такое животное из его убежища: оно все равно улизнёт.

Однако теперь от всех этих познаний толку было мало. Несколько недель провёл Дэвид в самой дикой местности, исколесил на машине 13 тысяч километров - и никакого толка. А из Нью-Йорка тем временем одна за другой летели телеграммы, призывающие поторопиться, напоминающие о сроках, наконец, выражающие удивление, недоумение, неудовольствие… Но вот наконец по прошествии трёх месяцев поймана первая парочка утконосов - самец и самочка. Правда, заказаны три детёныша: один самец и две самочки, но вторую самочку никак изловить не удавалось.

Теперь предстояло проверить, смогут ли эти животные перенести воздушное путешествие: ведь на этот раз решено было переправить их в Америку самолётом. Для пробного полёта до Брисбена и обратно (в общей сложности 180 километров) взяли нескольких взрослых животных из зоопарка. Утконосы отправились в путь в ящиках, выстланных свежей травой. Когда они вернулись домой, оказалось, что одна из самок до того переволновалась, что едва дышала, и, чтобы спасти ей жизнь, её пришлось выпустить на волю.

Однако с отлётом в Нью-Йорк надо было поторапливаться, потому что наступавшая в Америке весна для Квинсленда ничего хорошего не предвещала - здесь, наоборот, надвигалась зима. А зимой вряд ли кому захочется залезать в холодную воду и плавать, расставляя капканы.

Пять тысяч дождевых червей и столько же мучных было решено отправить вперёд багажом, чтобы они дожидались утконосов на Гавайях, где будет промежуточная посадка. Но тут возникло новое затруднение. На Гавайские острова запрещён завоз какой бы то ни было земли, а червей можно везти только в ящиках с землёй, иначе они подохнут.

Что же делать? Решили проверить, как отнесутся утконосы к чисто вымытым червям. Они к ним даже не притронулись. Тогда пришлось багаж с червями отправить на неделю раньше, для того чтобы сопровождавший их работник мог засыпать их на острове уже гавайской землёй. А туда их повезли в чистых полиэтиленовых мешках. Вот сколько хлопот!

Итак, парочку юных утконосов и ещё одну самку, которую случайно удалось поймать перед самым отъездом на выгоне для коров, сопровождал целый эскорт: супруги Фли, экипаж самолёта, служитель зоопарка, а также 10 тысяч дождевых червей, 25 тысяч мучных червей и 550 раков. В таком составе всё благополучно прибыли из Брисбена в Сидней. Но там оказалось, что большой трансконтинентальный самолёт на два дня задерживается. А это означало, что прожорливые воздушные пассажиры слопают свой дорожный провиант раньше, чем попадут в Нью-Йорк. Опять полетела телеграмма в Уэс-тберлей: «СОС. Срочно высылайте червей».

И уже следующим рейсом прибыла новая партия дождевых червей - опять несколько тысяч штук и ещё в придачу 50 раков.

Как только мощный самолёт поднялся в воздух, необычные пассажиры сразу же ужасно заволновались, а два часа спустя они уже как бешеные носились по своему резервуару, кидались на стенку, цеплялись за неё и шлёпались назад в воду. Разумеется, их напугал страшный гул четырёх мошных моторов, ревущих в непосредственной близости от стены, возле которой стоял резервуар. Такого шума утконосы совершенно не переносят.

Во время первой промежуточной посадки на Фиджи Дэвид Фли, заглянув в резервуар, не обнаружил там ни Памелы, ни Пауля, ни третьей самки. Оказалось, что все они попрятались в свои «норы» - искусственные отсеки с сухой подстилкой. На Гавайях супруги Фли вышли для таможенного досмотра и медицинского освидетельствования. Тем временем инспекторы карантинной службы вытащили из самолёта резервуары с водой, да так бесцеремонно их переворачивали, что вода залила отсеки с сухой подстилкой. Супругам Фли срочно пришлось вытаскивать мокрую траву и заменять её сухим сеном. Но самое главное - утконосы были живы и даже несколько приободрились, почувствовав под собой твёрдую почву. А в воскресенье утром их уже встречали на Нью-Йоркском аэродроме все ведущие специалисты зоопарка Бронкса. Так закончилось третье путешествие утконосов из Австралии в Америку.

К сожалению, с таким трудом доставленные животные на этот раз прожили в зоопарке только восемь месяцев.

Пока что эти интересные представители австралийской фауны все ещё остаются довольно малоизученными. Выяснилось, например, что в раннем возрасте и у самок есть шпоры, просто они потом исчезают. Едкое вещество, которое у взрослых самцов выделяется из особых желез и через полую шпору впрыскивается в рану, отнюдь не безобидно. Как-то один самец, содержавшийся в водоёме вместе с самкой, рассердившись, напал на неё, и та чуть не погибла от отравления. Служитель зоопарка, которого утконос уколол своей шпорой, от нестерпимой боли даже упал на землю. Рука его до самого плеча сильно распухла, и в течение нескольких месяцев этот человек ощущал постоянную слабость и другие последствия отравления.

Сегодня ни утконосов, ни ехидн нельзя считать вымирающими или находящимися под угрозой исчезновения. Естественных врагов у этих животных в Австралии почти нет, на них могут позариться разве что ковровый питон, лисица или сумчатый дьявол. Некоторые утконосы гибнут в вершах рыбаков: они заплывают туда, а выхода уже не находят, поэтому не могут подняться наверх за необходимой порцией воздуха и задыхаются. До сих пор никак не удаётся убедить рыбаков пользоваться вершами с отверстием наверху.

Впрочем, с 1905 года утконосы находятся под полной охраной государства и с тех пор уже довольно успешно размножились. Встречаются они до высоты 1650 метров над уровнем моря. Больше всего их на Тасмании. Там утконосов встречают даже в пригородах столицы - города Хобарта. Зоолог Шарлэнд считает, что замысловатые лабиринты утконосов с гнездовыми камерами можно найти даже под улицами предместий. Но не надо думать, что любому прогуливающемуся дачнику так просто увидеть утконоса - нельзя забывать, что это весьма осторожное животное, ведущее преимущественно ночной образ жизни.

Ещё шире распространена ехидна. Я бы даже сказал, что это одно из наиболее многочисленных диких животных Австралии. То и дело я находил их задавленными на шоссейных дорогах.

Я не уверен в том, что благополучие с этими животными целиком связано с законом об охране эндемичной фауны. Я поездил по Австралии, и у меня создалось впечатление, что эти законы не слишком-то строго соблюдаются… Здесь любой человек имеет право купить себе в магазине ружьё и, отъехав на пять миль от городской черты, палить во что ему вздумается. Дело просто в том, что у ехидны и утконоса есть некоторые преимущества перед другими животными: у них никуда не годная шкура, которую никому нельзя продать, в них слишком мало мяса, и оно не очень вкусное; ну и, конечно, их скрытный, ночной образ жизни. Но самым решающим моментом всё же надо считать то, что даже самрму вздорному и необразованному фермеру не придёт в голову заподозрить этих зверей в том, что они убивают ягнят или поедают овечий корм.