Теодор Шумовский - Арабы и море. По страницам рукописей и книг

А ведь Коран - это святыня для миллиарда человек, - объяснил кандидат филологических и доктор исторических наук, арабист Теодор Адамович ШУМОВСКИЙ, ласково поглаживая корешок солидного тома. Под красивой обложкой с восточным орнаментом - его стихотворный перевод священной книги мусульман. Первый перевод Корана с арабского на русский - в стихах! Шумовскому 90 лет, 18 из них он провел в лагерях и тюрьмах.

Коран без имени Аллаха

- Почему вы взялись за перевод Корана? И к тому же в стихах…

Это самая великая книга на арабском языке. Все переводы Корана на русский язык несовершенны, включая наиболее известный - академика И.Ю. Крачковского. Еще в XVIII веке был известен перевод М. Веревкина, придворного чтеца Екатерины II. Он его делал не с арабского подлинника, а с французского перевода дю Рие, и им, кстати, пользовался Пушкин, когда сочинял свои «Подражания Корану».

Крачковский вел у нас спецкурс по Корану и считал: «Чтобы подготовить перевод к печати, мне нужно освободиться от других забот года на полтора…» Но у главы советской арабистики времени не нашлось, и его вдова опубликовала перевод, не сверенный с подлинником. Жаль, что у Крачковского перевод не стихотворный, а буквальный.

Коран не случайно был произнесен и записан стихами - пророк Мухаммад хотел, чтобы его понимали все. А у арабов и неграмотный бедуин может запросто сочинить несколько стихотворных строк! Поэзия у них в крови.

- Даже сами мусульмане спорят, как понимать ту или иную заповедь. Какова была ваша позиция при переводе?

Исходил из подлинного арабского текста - ведь я не богослов, а работник науки. Старался ни на йоту не отступить от смысла. И главное - не спешить, не гнать строчки. Весь 1994 год я занимался переводом неотступно. На рабочем столе у меня слева лежал арабский подлинник, справа - перевод И.Ю. Крачковского, который я строго сличал с оригиналом: пришлось отметить в нем около полутысячи неточностей.

В моем переводе нет такого имени: «Аллах»! Заменял арабские формы имен: Ибрагим, Муса, Харун - на общепринятые Авраам, Моисей, Аарон и т.п. И вместо Аллаха у меня везде - Бог, чтобы было понятно каждому, кто читает текст по-русски. Кстати, слово «Аллах» даже не арабское, а вавилонское, очень древнее, и означает «господин, властелин».

- А как мусульмане приняли ваш перевод?

Лучшие дня

Хорошо приняли. Директор и главный редактор петербургского издательства «Диля» (здесь вышло третье издание моего перевода Корана) - мусульмане. Об их отношении говорит сам факт, что они напечатали это шикарное издание. Недавно мне предложили заняться комментариями к Корану. Положительные отзывы пришли от президента Татарстана и из Уфы от Верховного муфтия.

- Ваше отношение к событиям вокруг Ирака?

Я ученый и не вмешиваюсь в политику. Но, мне кажется, следовало бы вначале выяснить позиции. Да, Саддам Хусейн запятнал себя жестокостью - и когда напал на Кувейт, и в собственной стране: его хирурги отрубали руки, ноги и уши тем, кто уклонялся от воинской службы или дезертировал из армии!.. Но Буш не встретился с Саддамом после терактов в США, посчитав недостойным. Арабы такие же люди, понимают добро и зло. К сожалению, на Западе возобладало отношение к мусульманам, как к «черным», «азиатам». А ведь европейцы очень многим обязаны Востоку. Все мировые религии пришли отсюда, алфавит, цифры, знания в астрономии и медицине, которые на целые века опережали науку западную… Но Запад замыкается сам на себе, на кажущемся преимуществе перед Востоком, перед Азией, - и это может привести к катастрофе!

В Ираке есть города Неджеф, Кербела, Мавсур, священные для мусульман-шиитов. Багдад существует 1241 год, и эту древнюю столицу разрушили!.. Теперь многое будет зависеть от отношения победителей к побежденным. А у восточных людей характер такой, что они не простят агрессии. И могут подстроить что-то вроде 11 сентября - когда США ничего не будут ждать.

Подельники с Гумилевым

- Как началась 18-летняя неволя?

1937 год. Меня, пятикурсника ЛГУ, в Институте востоковедения брали в аспирантуру. Об этом узнал сокурсник и решил «подмогнуть»… Была опубликована статья об академике И.Ю. Крачковском. Он обвинялся в низкопоклонстве перед Западом и в том, что не упоминает классиков марксизма. Сокурсник публично спросил, как я отношусь к этой статье. И я ответил при всех: «Статья лжива от начала до конца! Облили грязью моего учителя…». Меня исключили из комсомола. Об аспирантуре можно было забыть, хотя в университете оставили. А в феврале 1938-го за мной пришли. В Большом доме на следствии узнал подробности: будто бы Гумилев возглавляет молодежное крыло «партии прогрессистов» (ни крыла, ни партии не существовало), которая хотела установить буржуазно-демократическую диктатуру.

- Вы хоть были знакомы с Гумилевым в то время?

Да, с Левой Гумилевым меня познакомил в 1934 году профессор В.В. Струве. Лева учился на истфаке, курсом младше. Он был осужден, но мать написала письмо вождю. И Лева гордился тем, что его освободили по личному указанию Сталина.

А теперь нас свели в одно следственное дело, добавив еще пятикурсника Николая Ереховича, египтолога, которого Лева до этого не знал. Военный трибунал ЛенВО осудил меня и Ереховича на 8 лет, а Гумилева - на 10 лет… После приговора трибунала держали в пересыльной тюрьме. И несмотря на решение Верховного суда о пересмотре, собрались отправлять на этап. Сидели в одной камере, и Лева как-то позвал: «Залезем под нары…» Залезли. Он говорит: «Неизвестно, что будет. Может, не увидимся больше? Память у тебя хорошая, сохрани стихотворение отца…» И прочитал мне строки Николая Гумилева:

«Твой лоб в кудрях отлива бронзы.

Как сталь, глаза твои остры.

Тебе задумчивые бонзы

В Тибете ставили костры…»

В пересылке мы, шесть осужденных студентов, создали Вольный университет. Читали друг другу лекции. Ерехович задумал работу «История лошади на Древнем Востоке» и рассказывал, как приручали, запрягали, ухаживали за лошадьми. Гумилев читал лекцию о хазарах, живших в древности между Волгой и Доном, я - об арабской картографии.

Попали на Беломорканал, где на пару с Гумилевым пилили бревна двуручной пилой. Потом было переследствие, всем дали по пять лет. Николай Ерехович попал на Колыму и сгинул в 1945-м. Гумилева отправили в Норильск, а меня в Красноярский лагерь. Освободился в 1944-м, выезжать не разрешили - работал «по вольному найму» в том же лагере инвентаризатором, пожарным сторожем, пишущей машинисткой…

- О своей теории этногенеза Гумилев вам рассказывал?

О пассионариях он заговорил позже, а в юности увлекался хазарами. Гумилев был моим другом, и я не стану ругать его теорию. Но Лева, к сожалению, не чужд был фантазерству. И к его идее пассионарности я отношусь сдержанно. По-моему, она больше напоминает религию, а не науку - ведь ее нельзя проверить. Он говорит: Космос влияет на историю человечества, и поэтому появились Чингисхан, Христос, Наполеон, Петр Великий и другие пассионарии. А как это проверить?

- Сколько иностранных языков вы знаете?

В своих работах пользуюсь 22 языками. И неволя в этом отношении мне помогла. В лагерях встречались представители разных национальностей. В Доме предварительного заключения в Ленинграде мне встретился преподаватель ЛГУ, знавший испанский язык. Запоминал слова с его губ. Финскому языку меня обучал нарком Карело-Финской ССР. Он был моим напарником - вместе валили лес в Котласе. По-грузински я начал разговаривать с местоблюстителем Патриарха всея Грузии, тоже в лагерях. А в «Крестах» я встретил китайца.

- Какой язык самый сложный?

Пожалуй, китайский. Японский мне показался проще…

О вере и знании

- Живя в православной стране, вы перевели Коран, а еще раньше - гимны Кришне. Вы считаете себя верующим человеком?

Не верующим, а знающим. Всю жизнь я интересовался тем, что можно проверить в опыте. Мне не надо верить в Бога - я просто знаю, что Он есть. Он един для всего, что создано Им… По церквам не хожу, Богу не нужны церкви. Богу нужно, чтобы те существа, которые Он создал, были способны помочь друг другу. Чтобы не лгали, не грабили, не убивали, не воевали, жили честно и трудолюбиво. Вот для чего Он нас создал! Наилучшее служение Богу - честность и трудолюбие.

Замечательно
Василий 29.07.2009 06:53:57

Знал давно по передаче телевидения. Просто преклоняюсь перед такими людьми. Это тот образец человека, на которого нужно равняться...

2 февраля исполняется 106 лет со дня рождения выдающегося деятеля российской науки - Теодора Адамовича Шумовского. сайт вспоминает жизненный путь лингвиста, востоковеда, арабиста, кандидата филологических и доктора исторических наук, поэта и человека удивительной судьбы.

Теодор Адамович Шумовский родился в г. Житомир 2 февраля 1913 г. Мать Шумовского, Амалия Фоминична Каминская, была пианисткой; отец, Адам Викентьевич Шумовский, - банковским служащим. Детство и юность Теодор Адамович провел в Шемахе (Азербайджан), древней столице Ширванского царства, куда его семья переехала в годы Первой мировой войны. Прогулки по окрестным мечетям и мусульманским кладбищам, где было много надписей на арабском языке, пробудили его интерес к арабистике. Свою учебную и рабочую биографию он начал студентом Горного института в Москве, а затем забойщиком на шахте в Донбассе. Но работая в шахте, он все же не переставал мечтать об арабистике. Написав письмо академику Николаю Яковлевичу Марру, узнал об Историко-лингвистическом институте в Ленинграде (предшественнике Восточного факультета Ленинградского Университета) и в 1932 году стал его студентом.

В 1938 году Теодор Шумовский, Лев Гумилев и Николай Ерехович, студенты Ленинградского университета, были обвинены в руководстве молодежным крылом мифической партии прогрессистов и в разнообразной антисоветской деятельности. После вмешательства адвокатов, нанятых Анной Ахматовой, матерью Льва Гумилева, первоначальный приговор был отменен. Несмотря на это, все трое подследственных были отправлены в лагеря для отбывания наказания. Шумовский и Гумилев были первоначально сосланы в Воркуту, а затем определены в различные лагеря. Николай Ерехович был отправлен на Колыму, где и погиб в 1946 году. Непосредственной причиной заключения Т. А. Шумовского могло послужить публичное выступление в защиту его учителя - акад. И. Ю. Крачковского. Шумовский открыто высказал свое отрицательное отношение к статье Климовича, в которой тот обвинял академика в «низкопоклонстве перед Западом». По воспоминаниям Шумовского, ему также были предъявлены письменные показания впоследствии известного ученого-ассириолога и семитолога И. М. Дьяконова, который описывал Шумовского как «умалишенного». В вину Шумовскому ставилось также то, что он скрыл свое польское происхождение. Во время заключения Т. А. Шумовский несмотря ни на что продолжал свою творческую деятельность через написание и переводы стихов (по памяти), а также изучение языков у представителей различных национальностей. Эти занятия дополнили классическое востоковедческое образование, полученное Шумовским в университете, и заложили основы его взглядов как на исторические процессы, так и на языкознание, отличающиеся от принятых в традиционной науке. Несмотря на окончание срока в 1944 году, Т. А. Шумовский был оставлен в лагере до конца войны.

Из лагеря на поселение Шумовский был выпущен в 1946 году. В это время он работал в новгородском Институте усовершенствования учителей, смог параллельно окончить Ленинградский университет и защитить кандидатскую диссертацию на тему «Три неизвестные лоции Ахмада ибн Маджида». В 1948 году Шумовский был осужден на второй срок и отбывал его в Красноярском крае в Озёрлаге. В том же 1948 году Шумовский обратился с письмом в Верховный Совет СССР, с просьбой предоставить ему возможность закончить работу над арабскими лоциями и тем самым «развить новую область в советском востоковедении» в обмен на пожизненное заключение. Обращение было оставлено без ответа. В начале 1950-х гг, отчаявшись, что его когда-либо выпустят, Шумовский начал изучать медицину - с тем, чтобы стать фельдшером и работать в отдаленных деревнях. Но в 1956 году он был наконец-то освобожден. Шумовский получил полную реабилитацию по своим обоим заключениям только в 1963 году, написав 110 заявлений в различные судебные инстанции.

В 1956 году, благодаря личной поддержке академика И. А. Орбели Шумовский смог поступить на работу в Институт Востоковедения РАН (Ленинградский филиал). Академическая деятельность Шумовского в Институте началась с издания «Трех неизвестных лоций», которые впоследствии были переведены на португальский и на арабский языки. В 1965 году Шумовский защитил докторскую диссертацию по теме «Арабская морская энциклопедия 15 в.», основанную на исследовании и переводе важнейшей работы Ахмада ибн Маджида «Книга польз об основах и правилах морской науки». Эта работа вызвала большие научные споры, которые осложнили положение Шумовского в Академии наук. Другие значительные осложнения произошли в результате публикации книг «У моря арабистики» (1975) и «Воспоминания арабиста» (1978), в которых Шумовский представил альтернативный взгляд на развитие арабистики в СССР.

На пенсии Теодор Шумовский довел до конца свои работы, посвященные арабскому мореплаванию. Он подготовил и опубликовал критическое издание «Арабской морской энциклопедии» (1986), а также научно-популярные книги «По следам Синдбада-морехода. Океанская Аравия» (1986) и «Последний „лев арабских морей“» (1999). Он также сформулировал свои взгляды на лингвистический процесс в «Ороксологии» (2002). Его наиболее значимой работой этого периода явился первый в России поэтический перевод Корана. Несмотря на преклонный возраст, до последних дней Теодор Адамович продолжал активную творческую деятельность, готовил к изданию антологию своих стихов и переводов любимых поэтов востока, приступил к работе над переводом «Эпоса о Гильгамеше».

По перепутьям северной столицы
Летит атлант на взмыленном коне,
И чопорная тень императрицы
В венецианском мечется окне.

Лист за листом роняет клен поникший
На шепот вод, на сонную струю.
Брожу один, усталый и притихший,
И вспоминаю молодость мою.

И на своей когда грущу я тризне,
Одна мне мысль покоя не дает:
Что листья мы на вечных водах жизни,
Что все пройдет – метанья и полет.

Свою учебную и рабочую биографию начал студентом Горного института в Москве , а затем забойщиком на шахте «Ирмино 4/2 бис» в Донбассе . В то время на соседней шахте «Центральная-Ирмино» трудился Алексей Стаханов . Работая в шахте, не переставал мечтать об арабистике. Написав письмо академику Николаю Яковлевичу Марру , узнал об (ЛИЛИ, затем ЛИФЛИ) в Ленинграде (предшественнике Восточного факультета Ленинградского Университета) и в 1932 году стал его студентом.

Теодор Шумовский проходил по одному делу с Львом Гумилёвым и Николаем Ереховичем . Этим трём студентам Ленинградского университета приписывали руководство молодёжным крылом мифической партии прогрессистов и ставилась в вину разнообразная антисоветская деятельность.

После вмешательства адвокатов, нанятых Анной Ахматовой , матерью Льва Гумилёва, и Вриенной Ерехович, сестрой Николая Ереховича, первоначальный приговор был отменён. Несмотря на это, все трое подследственных были отправлены в лагеря для отбывания наказания. Шумовский и Гумилёв были первоначально сосланы в Воркуту , а затем, после переследствия, в различные лагеря. Николай Ерехович был отправлен на Колыму , где и погиб в 1946 году .

Непосредственной причиной заключения Т. А. Шумовского могло послужить публичное выступление в защиту его учителя - академика И. Ю. Крачковского (1883-1951). Шумовский открыто высказал своё отрицательное отношение к статье Климовича, в которой тот обвинял академика в «низкопоклонстве перед Западом». По воспоминаниям Шумовского, ему также были предъявлены письменные показания впоследствии известного ученого-ассириолога и семитолога И. М. Дьяконова , который описывал Шумовского как «умалишённого». В вину Шумовскому ставилось также то, что он скрыл своё польское происхождение.

Во время своего заключения Шумовский участвовал в создании тюремного университета в пересыльной тюрьме (находилась за Александро-Невской лаврой в Санкт-Петербурге) под руководством академика-почвоведа Б. Б. Полынова , также заключённого. В тюрьмах и лагерях Т. А. Шумовский, параллельно с трудом заключённого, интенсивно продолжал свою творческую деятельность через написание и переводы стихов (по памяти), а также изучение языков у представителей различных национальностей. Эти занятия дополнили классическое востоковедческое образование, полученное Шумовским в университете, и заложили основы его взглядов как на исторические процессы, так и на языкознание, отличающиеся от принятых в традиционной науке.

Несмотря на окончание срока в 1944 году , Т. А. Шумовский был оставлен в ссылке до конца войны . С 1945 года женат на Таисии Ивановне Будылиной (1918-1971) Сын Иосиф Теодорович Будылин (Шумовский) р. 1945. Культуролог, автор книг по пушкиноведению, музейной проблематике. Академик РАЕН. Второй брак с Галиной Иосифовной Сумчинской. Сын Владислав Теодорович, востоковед. Кандидат экономических наук.

Шумовский был выпущен из лагеря на поселение в период с 1946 по 1948 год. В это время он работал в новгородском институте усовершенствования учителей, смог параллельно закончить Ленинградский университет и защитить кандидатскую диссертацию на тему «Три неизвестные лоции Ахмада ибн Маджида».

Второе заключение Шумовский провёл в Озёрлаге (Красноярский край). Заключённые Озёрлага были обязаны иметь номера. Шумовский имел номер А-499.

Шумовский продолжил научную и литературную деятельность и после ухода из института. Он довёл до конца свои работы, посвященные арабскому мореплаванию: подготовил и опубликовал критическое издание «Арабской морской энциклопедии» (1984-1985), а также научно-популярные книги «По следам Синдбада-морехода. Океанская Аравия» (1986) и «Последний „лев арабских морей“» (1999). Он также сформулировал свои взгляды на лингвистический процесс в «Ороксологии» (2002). Его наиболее значимой работой этого периода явился первый в России поэтический перевод Корана (7 изданий в период 1992-2011 гг.)

В последние годы Теодор Шумовский работал над антологией своих стихотворных переводов.

Для Шумовского филология является первым и основным источником восстановления исторической истины, особенно в области этногенеза. С его точки зрения, рукописи, другие исторические документы чрезвычайно субъективны, подвержены интерпретации тех, кто их пишет. Данные языка, напротив, нельзя фальсифицировать. Таким образом, исследование взаимовлияния языков больше говорит о происхождении народов, чем исторические летописи. Во взглядах Шумовского прослеживается влияние акад. Н. Я. Марра , скорее философское, чем фактическое. Шумовский, как и Марр, считает язык основой мышления, основой истории, основой понимания истории, и в этом он противостоит Л. Н. Гумилёву , который выносил свои основополагающие понятия, такие как «этнос», за предел категорий языка .

В своих исследованиях по этногенезу Шумовский поставил себе задачу взглянуть на Запад через глаза Востока, поставив под сомнение ставшие привычными европоцентристские трактовки, в первую очередь в отношении истории России. Является Россия Западом или Востоком? Широко известны исторические источники по истории России, но Шумовского в первую очередь интересовали данные русского языка как «бесстрастного свидетеля и участника истории». Шумовский утверждает, что Россия - это самая обширная в мире и самая многосторонняя область взаимодействий Востока и Запада.

С точки зрения Шумовского, многие слова русского языка , которые традиционно считаются чисто русскими, имеют если не исключительно, то в большинстве своем тюркское, персидское, арабское, армянское, даже хеттское происхождение:

«Для русской речи наиболее ранними словообразующими пластами являются два восточных: тюркский и иранский. Традиционное языкознание рассматривает тюркское влияние как явление в значительной степени позднее - в момент татаро-монгольского ига , а иранское как исключительно раннее, относящееся к индоевропейскому прародителю - «субстрату», как и другие европейские языки. Однако анализ словаря русского языка приводит к противоположным выводам. Влияние первого - тюркского - не следует всецело относить ко времени татарского нашествия, тогда оно могло иметь место лишь в исключительных случаях, ибо постоянному заимствованию мешало религиозное противостояние; в противоположность этому духовное состояние дохристианской Руси открывало широкий простор для тюрко-русского общения. Что касается иранского пласта, то именно его воздействие на русский язык (иногда через посредство армянского и тюркских) и есть то, что принято обозначать расплывчатым и неточным термином «индоевропейское» имело место гораздо позже, чем принято считать»., а на юг до

Парадоксально, что Шумовский и Гумилёв пришли к аналогичным выводам в области этногенеза России, несмотря на то, что их отправные точки, их методы анализа, были диаметрально противоположны.

При отсутствии строгой научной критики и Гумилёв, и Шумовский подвергались систематической травле со стороны академических кругов, особенно в 1970-80-е годы, и оба страдали от отсутствия полноценного научного диалога. Оба они, хотя и были окружены последователями, работали в изоляции. В этом была их трагедия - как и у многих других представителей советской науки.

В предисловиях к своим переводам Шумовский подчеркивает, что «перевод буквальный не есть перевод точный», отстаивая постулат о художественности перевода как о необходимом условии его адекватности. Он считает, что:

«побочным эффектом формализации в современной науке стало стремление к точности перевода, в смысле его буквализма. Многие современные учёные искренне полагают, что чем более «точно» они переведут определённое слово или грамматическую конструкцию, тем более «адекватным» будет наше понимание… Подставление слов по словарю игнорирует относительность, с которой мы неизбежно сталкиваемся в переводе. Единственно возможный подход должен основываться на переводе содержания, а не исторически обусловленной формы, что создаёт лишь иллюзию точности. Это не значит, что переводчик может бесконечно отходить от грамматики текста. Детальный критический анализ - основа перевода. Но учёный-переводчик не должен выдавать грамматику за содержание. Адекватный перевод всегда является переводом художественным, результатом логических построений и художественного вдохновения. Сам по себе научный анализ разрушает целостность исходного материала… переводимое произведение не сводится к автоматической сумме грамматических форм и исторических фактов».

До Шумовского в России были признаны два перевода Корана - Г. С. Саблукова (преподавателя Саратовской Духовной Академии, учителя Чернышевского) и академика И. Ю. Крачковского , основателя советской школы арабистики. Оба перевода были прозаические. Шумовский был учеником Крачковского и во многом опирался на его подход к научной интерпретации текста. Вместе с тем, Шумовский указывает на значительное количество неверных переводов и неточностей редакторского характера в издании перевода Крачковского: издание было осуществлено после кончины академика и не было подготовлено им к печати.

Особенность перевода Шумовского в том, что он совмещает в себе научный анализ текста, в соответствии с классической востоковедной традицией, но вместе с тем сохраняет принятые в мусульманской среде традиционные трактовки. Кроме того, перевод Шумовского выполнен в поэтической форме, так как, по его мнению, именно стихотворный перевод наиболее адекватно передает арабский оригинал, представленный в виде рифмованной прозы. Перевод Шумовского выдержал пять изданий (1992-2008 гг.).

В 2009 году издательством «Покидышевъ и сыновья» была выпущена первая аудиоверсия поэтического перевода Корана, получившая благословение Председателя Совета Муфтиев России Муфтий Шейха Равиля Гайнутдина. Для этой записи поэтический перевод Корана читал артист Александр Клюквин ; также несколько сур в аудиокниге прочитаны самим Т. А. Шумовским.

Теодор Адамович Шумовский (род. 2 февраля 1913, Житомир) - российский лингвист-востоковед, арабист, кандидат филологических и доктор исторических наук. Автор первого поэтического перевода Корана на русский язык, старейший узник петербургской тюрьмы «Кресты», содельщик Льва Николаевича Гумилева.
Биография
Семья

Родился в польской семье на Украине (в г. Житомир). Мать Шумовского, Амалия Фоминская, была пианисткой, отец, Адам Шумовский, – банковским служащим. Старший брат Шумовского, Станислав Антонович (Адамович), стал одним из основоположников советского самолетостроения.
Детство и юность провел в Шемахе (Азербайджан), древней столице Ширванского царства, куда его семья переехала в годы Первой мировой войны. Прогулки по окрестным мечетям и мусульманским кладбищам, где было много надписей на арабском языке, пробудили интерес к арабистике.
Свою учебную и рабочую биографию начал студентом Горного института в Москве, а затем забойщиком на шахте "Ирмино 4/2 бис" в Донбассе. В то время на соседней шахте «Центральная-Ирмино» трудился Алексей Стаханов. Работая в шахте, не переставал мечтать об арабистике. Написав письмо академику Николаю Яковлевичу Марру, узнал об Историко-Лингвистическом Институте в Ленинграде (предшественнике Восточного факультета Ленинградского Университета и в 1932 году стал его студентом.
Годы в Ленинградском университете

На восточном факультете Шумовский специализировался в арабской филологии и истории Ближнего Востока. Его наставниками были чл.-корр. АН СССР Н.В.Юшманов, акад. В.В.Струве и глава советской арабистики акад. И.Ю. Крачковский, который и познакомил его с рукописями Ахмада ибн Маджида, арабского лоцмана Васко да Гамы, исследование которых стало делом жизни Шумовского.
Еще студентом пятого курса (1938 год) он начал работу над переводом «Трех неизвестных лоций» Ахмада ибн Маджида, однако смог продолжить свои исследования лишь в 1948 году (между первым и вторым заключениями) и окончательно завершить только в 1956 году – после окончательного освобождения из ГУЛАГа.
ГУЛАГ и ссылка
Первое заключение (1938-1946)
Теодор Шумовский проходил по одному делу с Львом Гумилевым и Николаем Ереховичем. Этим трем студентам Ленинградского университета приписывали руководство молодежным крылом мифической партии прогрессистов и ставилась в виду разнообразная антисоветская деятельность.
После вмешательства адвокатов, нанятых Анной Ахматовой, матерью Льва Гумилева, и Вриенной Ерехович, сестрой Николая Ереховича, первоначальный приговор был отменен. Несмотря на это, все трое подследственных были отправлены в лагеря для отбывания наказания. Шумовский и Гумилев были первоначально посланы в Воркуту, а затем, после переследствия, в различные лагеря. Николай Ерехович был отправлен на Колыму, где он и погиб в 1945 году.
Непосредственной причиной заключения Шумовского могло послужить его публичное выступление в защиту его учителя – акад. И.Ю.Крачковского. Шумовский открыто высказал свое отрицательное отношение к статье Климовича, в которой тот обвинял академика в «низкопоклонстве перед Западом». По воспоминаниям Шумовского, ему также были предъявлены письменные показания впоследствии известного ученого-ассириолога И.М.Дьяконова, который описывал Шумовского как «умалишенного». В вину Шумовскому ставилось также то, что он скрыл свое польское происхождение.
Во время своего заключения Шумовский участвовал в создании тюремного университета в Пересыльной тюрьме (находится за Александро-Невской лаврой в Санкт-Петербурге) под руководством академика-почвоведа Б.Б. Полынова, также заключенного. В тюрьмах и лагерях Шумовский параллельно с трудом заключенного интенсивно продолжал свою творческую деятельность через написание и переводы стихов (по памяти), а также изучение языков у представителей различных национальностей. Эти занятия дополнили классическое востоковедное образование, полученное Шумовским в университете, и заложили основы его взглядов как на исторические процессы, так и на языкознание, отличающиеся от принятых в традиционной науке.
Несмотря на окончание срока в 1944 году, Шумовский был оставлен в лагере до конца войны.

Ссылка в Боровичах (1946-1948)
Шумовский был выпущен из лагеря на поселение в период с 1946 по 1948 г. В это время он работал в новгородском институте усовершенствования учителей, смог параллельно закончить Ленинградский университет и защитить кандидатскую диссертацию на тему "Три неизвестные лоции Ахмада ибн Маджида".

Второе заключение (1948-1956)
Второе заключение Шумовский провел в Озерлаге (Красноярский край). В послевоенном ГУЛАГе заключенные были уже лишены имен - им были даны номера. Шумовский имел номер А-499.
В 1948 году Шумовский обратился с письмом в Верховный Совет СССР с просьбой предоставить возможность закончить работу над арабскими лоциями и тем самым «развить новую область в советском востоковедении» в обмен на пожизненное заключение. Обращение было оставлено без ответа. В начале 1950-х гг, отчаявшись, что его когда-либо выпустят, Шумовский начал изучать медицину - с тем, чтобы стать фельдшером и работать в отдаленных деревнях. В 1956 году он был все-таки освобожден.
Шумовский получил полную реабилитацию по своим обоим заключениям в 1963 году, написав 110 заявлений в различные судебные инстанции.

Работа в Академии наук (1956-1979)
(Ленинградское Отделение Института Востоковедения АН)
Благодаря личной поддержке академика И.А.Орбели и Н.В.Пигулевской Шумовский смог поступить на работу в Институт Востоковедения РАН (Ленинградский филиал). Академическая деятельность Шумовского в Институте началась с издания «Трех неизвестных лоций», которые впоследствии были переведены на португальский и на арабский языки. В 1965 году Шумовский защитил докторскую диссертацию по теме «Арабская морская энциклопедия 15 в.», основанную на исследовании и переводе важнейшей работы Ахмада ибн Маджида «Книга польз об основах и правилах морской науки». Эта работа вызвала большие научные споры, которые осложнили положение Шумовского в Академии наук. Другие значительные осложнения произошли в результате публикации книг «У моря арабистики» (1975) и «Воспоминания арабиста» (1978), в которых Шумовский представил альтернативный взгляд на развитие арабистики в СССР.

1979 год - по настоящее время
По выходе на пенсию Шумовский довел до конца свои работы, посвященные арабскому мореплаванию. Он подготовил и опубликовал критическое издание «Арабской морской энциклопедии» (1986), а также научно-популярные книги «По следам Синдбада-морехода. Океанская Аравия» (1986) и «Последний "лев арабских морей"» (1999). Он также сформулировал свои взгляды на лингвистический процесс в «Ороксологии» (2002). Его наиболее значимой работой этого периода явился первый в России поэтический перевод Корана (5 изданий в период 1992-2008 гг.)
В настоящее время Шумовский работает над антологией своих стихотворных переводов.

Теодо́р Ада́мович Шумо́вский (2 февраля 1913, Житомир - 28 февраля 2012, Санкт-Петербург) - российский и советский лингвист, востоковед, арабист, кандидат филологических и доктор исторических наук. Автор первого поэтического перевода Коран а на русский язык, старейший узник петербургской тюрьмы «Кресты», содельщик Льва Николаевича Гумилева.

Биография

Семья

Родился в польской семье в Житомире Волынской губернии 2 февраля 1913 года. Мать Шумовского, Амалия Фоминична Каминская (1884-1933), была пианисткой, отец, Адам Викентьевич Шумовский (1873-1928), - банковским служащим. Старший брат Шумовского, Станислав Антонович (Адамович) Шумовский (1902-1984), стал одним из основоположников советского самолётостроения. Значительное место в биографии учёного занял второй по старшинству брат Иосиф.

Детство и юность провел в Шемахе (Азербайджан), древней столице Ширванского царства, куда его семья переехала в годы Первой мировой войны. Прогулки по окрестным мечетям и мусульманским кладбищам, где было много надписей на арабском языке, пробудили интерес к арабистике.

Свою учебную и рабочую биографию начал студентом Горного института в Москве, а затем забойщиком на шахте «Ирмино 4/2 бис» в Донбассе. В то время на соседней шахте «Центральная-Ирмино» трудился Алексей Стаханов. Работая в шахте, не переставал мечтать об арабистике. Написав письмо академику Николаю Яковлевичу Марру, узнал об Историко-лингвистическом институте (ЛИЛИ, затем ЛИФЛИ) в Ленинграде (предшественнике Восточного факультета Ленинградского Университета) и в 1932 году стал его студентом.

Студенческие годы в Ленинградском университете

На Восточном факультете Шумовский специализировался по арабской филологии и истории Ближнего Востока. Его наставниками были член-корреспондент АН СССР Н. В. Юшманов, академик В. В. Струве и глава советской арабистики академик И. Ю. Крачковский, который и познакомил его с рукописями Ахмада ибн Маджида, арабского лоцмана Васко да Гамы, исследование которых стало делом жизни Шумовского.

Ещё студентом пятого курса (1938 год) он начал работу над переводом «Трёх неизвестных лоций» Ахмада ибн Маджида, однако смог продолжить свои исследования лишь в 1948 году (между первым и вторым заключениями) и окончательно завершить только в 1956 году - после окончательного освобождения из ГУЛага.

ГУЛаг и ссылка

Первое заключение (1938-1946)

Теодор Шумовский проходил по одному делу с Львом Гумилёвым и Николаем Ереховичем. Этим трём студентам Ленинградского университета приписывали руководство молодёжным крылом мифической партии прогрессистов и ставилась в вину разнообразная антисоветская деятельность.