Является ли Китай страдает от ловушки среднего дохода? Trap, то есть «ловушка среднего дохода». Даже появился термин «первый год в мышеловке» В чем суть концепции ловушки среднего дохода
В последние два-три года в среде профессиональных экономистов активно обсуждается тезис, в соответствии с которым без коренных изменений в системе взглядов на мир и на своё в нём место России грозит так называемая middle- income trap, то есть «ловушка среднего дохода». Даже появился термин «первый год в мышеловке».
Теоретически рассуждая, описываемая модель характеризует ситуацию, когда при достижении определенного уровня показателей ВВП на душу населения развивающиеся страны сталкиваются с целым набором проблем, останавливающих экономический рост на годы и требующих долгой кропотливой работы. То есть выделяется группа стран, которые достигли среднего уровня, но у которых не получается сделать прорыв, встать в один в ряд с развитыми странами с реально высоким уровнем доходов. При этом считается, что развитию России мешают комплекс великой державы, «местечковый» образ мышления и «ресурсное проклятие».
«Ловушка среднего дохода» порождается следующими обстоятельствами: национальная экономика богатеет до того момента, когда инвестиции внезапно останавливаются, промышленное производство начинает стагнировать, на рынке труда обнаруживаются неожиданные проблемы, а запросы на оплату труда, ранее немного кого волновавшие, неожиданно превращаются в неадекватные; мало того, нет и специалистов, за которыми действительно имело бы смысл охотиться всерьез. И, главное, непонятно, что с этим делать и кому … Проходит некоторое время, и все как бы привыкают к устоявшемуся положению. Отсутствие возможностей изменить ситуацию уже не угнетает. Желание переломить сложившийся ход вещей последовательно улетучивается.
К сожалению, несмотря на известный размах страны, Россия до сих пор не научилась выходить за узкие рамки традиционного мышления, думать на глобальном уровне и предвидеть долгосрочные результаты своих действий. В основе этого - непонимание, как функционирует мир и как работает международный бизнес. Господствующий в России ресурсно-ориентированный образ мышления не приспособлен для модернизации страны и развития таких более сложных и тонких областей, как high-tech.
Причин две. Первая заключается в том, что власть в современной России возникла из крушения предыдущего государства. При этом вместо государства в обломке СССР по имени Россия сложилась «корпорация Россия», то есть даже не «корпоративное государство», а просто чистая бизнес-модель управления. Что производит эта корпорация? Главная её цель — конвертация внутренних, корпоративных денег в реальный кэш. Но это возможно, только если деньги пересекают границу РФ. Население страны трактуется как «персонал компании». Граждан нет. Есть «премиальный класс» - то есть получатели различных бонусов и дивидендов. И есть «населенцы». Очевидно, что такая модель характеризуется высоким, демонстративным неравенством.
И здесь следует выделить вторую причину. За последние десять-пятнадцать лет сформировалось поколение, довольствующееся тем самым «средним доходом». И это было бы лишь половиной беды. Вся беда - в том, что, несмотря на естественную для молодых потребность «продвигаться» и «отличаться», в обществе отсутствует конфликт поколений, который во все времена помогал реализовывать указанную потребность. Возможно, это предопределено отсутствием «большого исторического события», переживание которого резко наделило бы «отличиями» всех причастных. После реформ начала 1990-ых годов ничего такого не происходит. Пространство для творческого само конструирования исчезло.
Как известно, если вам всё равно, где вы находитесь, значит, вы не заблудились. Фундаментальный эффект «ловушки среднего дохода» - это утрата чувства исключительности, причастности к истории и к её движению. Самое важное, самое интересное, самое крутое вновь происходит не тут, и нет никаких причин к тому, чтобы оно происходило в России. - Пребывать в «мышеловке» довольно комфортно, но совершенно неинтересно. Очень важно понять: что-то изменится, когда это чувство второстепенности, вторичности, банальности происходящего станет абсолютно неприемлемым. Тогда и «корпорация» трансформируется в нормальное государство.
К концу 2013 года, когда было уже ясно, что экономическое развитие России замедляется по причинам в основном институционального характера, у отечественной политической элиты возник спрос на относительно благообразное объяснение происходящего. Оно было вложено в уста Дмитрия Медведева, который на V Гайдаровском форуме в январе 2014-го сообщил, что страна «постепенно приближается к ограничениям по цене рабочей силы» и это «…может привести нас к проблемам конкуренции как с развитыми экономиками, обладающими высококвалифицированной рабочей силой и экспортирующими технологические инновации, так и с экономиками с низкими доходами, низким уровнем заработной платы и дешевым производством промышленных товаров». Премьер назвал этот феномен «ловушкой среднего уровня доходов», и политики стали повторять этот тезис - причем, что удивительно, делают это и поныне (например, Алексей Кудрин на последнем Санкт-Петербургском экономическом форуме). Между тем уже через пару месяцев после объявления о выявленной проблеме решение об экспансии в сторону Украины резко изменило ход российской истории - и сегодня Россия оказалась совсем в другой ловушке.
«Ловушка средних доходов» предполагает, что зарплаты по какой-то причине (в нашем случае - из-за пролившегося на экономику «нефтяного дождя») выросли настолько, что производимая в стране традиционная продукция оказывается неконкурентоспособной, а передовые отрасли недостаточно развиты. Однако в России указание на подобную «ловушку» лукаво - как потому, что наша страна не экспортировала ничего, кроме сырья (в цене которого рента составляет до 90%), даже тогда, когда зарплаты были низки, так и потому, что сегодня их никак нельзя назвать неоправданно завышенными. Остановимся на втором обстоятельстве.
Начиная с 2014 года из-за снижения цен на нефть и «мудрой» внешней политики российских властей, приведшей к разрывам финансовых связей с главными инвестиционными партнерами, переоцененный ранее рубль резко девальвировался. Максимальное значение, которого достигала средняя зарплата россиян в долларовом эквиваленте (то есть в том количестве долларов, которое человек мог купить на свой заработок в обменном пункте), составляло $751 в июле 2008-го (средняя зарплата, по данным Росстата, - 17 538 рублей при 23,34 рубля за доллар) и $915 осенью 2013-го (средняя зарплата - 29 640 рублей, курс - 32,41 рубля за доллар). Затем она упала до $716 в ноябре 2014-го и до $412 в январе 2016-го, стабилизировавшись на $655–680 к весне 2017 года. При этом правительство сегодня не рассчитывает на существенные «отскоки»: если в 2008–2011 годах предкризисный долларовый уровень доходов восстановился через 30 месяцев, то сегодня власти открыто заявляют, что даже через 20 лет номинальные зарплаты в долларовом исчислении не вернутся к уровням 2013-го. Учитывая, что мир не стоит на месте, доходы россиян в 2035 году, вернись они на уровень 2013-го, окажутся по мировым меркам вовсе не «средними». Иначе говоря, Россия сейчас и в будущем останется в «ловушке низких доходов». Если в очередном «тринадцатом году», который надолго может остаться нашей «реперной точкой», средняя зарплата россиянина была больше, чем в Румынии, Литве, Турции и Латвии ($673, $856, $907 и $913 соответственно), то сегодня она ниже, чем в Бразилии, Иордании, Китае и Мексике ($894, $796, $740 и $702).
Так о какой «ловушке средних доходов» можно говорить, если зарплаты в России ниже среднемирового значения? Наоборот, любой экономист-международник скажет, что нынешняя ситуация открывает огромные возможности для модернизации, - но только не тот, кто знаком с реалиями России XXI века.
Экономический рост в годы процветания (1999–2007), когда ВВП вырос на 77%, обеспечивался прежде всего сектором услуг и торговлей импортируемыми товарами. Валовой продукт в сфере коммуникаций и связи увеличился (в сопоставимых ценах) более чем в 10 раз (объем услуг по предоставлению интернет-трафика - в 22 раза), валовой доход банков и финансовых организаций - в 6,7 раза; сектор оптовой и розничной торговли вырос в 4,3 раза, строительство - в 2,3 раза. К началу кризиса 2008 года доля торговли в российском ВВП достигла 18,7%, строительства и операций с недвижимостью - 16,3%, коммуникаций и связи - 5,2%, финансового сектора - 5,1%.
Суммарно на эти четыре отрасли пришлось почти 2/3 прироста ВВП РФ за первые два президентских срока Путина. При этом, в отличие от всех успешно модернизировавшихся стран, промышленность в России отставала - и все сильнее - по темпам роста: в 2000–2004 годах - 28,6% при приросте ВВП на 39,3%, в 2005–2008 годах - 19,2% при 31,4%. И не было создано ни одной новой отрасли индустрии.
Именно поэтому снизившиеся зарплаты не подталкивают экономический рост: с одной стороны, рынок в ряде сегментов сферы услуг (мобильная связь, торговля, общепит и ряд бытовых услуг) насыщен и ориентирован на внутреннего потребителя, значит, низкие зарплаты не могут повысить предложение, но ограничивают спрос; с другой - промышленность тоже не получает особых выгод, так как внутренний спрос сжимается, а взаимодействие с внешним миром минимально - в Южной Корее, где пересчитанные по рыночному курсу в доллары зарплаты упали с $1500 до $790 между августом 1997-го и июлем 1998-го, доля машиностроения и электроники в экспорте составляла на начало периода 54,8%, а в России на момент оккупации Крыма - 5,3%. Именно поэтому последствия кризиса в Корее с точки зрения доходов населения были преодолены за четыре года, а в России их не надеются преодолеть и за 20 лет.
Я утверждаю: структурные особенности экономики России таковы, что она склонна к подъему при растущих, а не снижающихся доходах - как это было в начале 2000-х. Для этого, однако, необходим дополнительный внешний фактор, способный подталкивать это повышение. В счастливые времена им выступал рост цен на нефть - и к 2012–2013 годам Россия стала рынком, крайне привлекательным для крупных международных компаний. Единственным верным шагом в таких условиях было максимальное привлечение в страну иностранных корпораций для создания нового экспортного потенциала на случай завершения сырьевой бонанзы. Но власть сделала прямо противоположное, порвав отношения с Западом накануне резкого падения цен на нефть. Поэтому экономика не оживет, даже если месячная зарплата инженера в промышленности упадет до часовой таксы московской проститутки (политических в расчет не берем). «Ловушка низких доходов» в закрывающейся экономике - приговор куда серьезнее, чем «ловушка средних доходов» в открытой миру стране.
Российская ситуация усугубляется еще одним фактором, который относится к роли и стратегии действий правительства. В ближайшие годы у России нет ни одного шанса перестать быть сырьевой страной. Значит, правительство de facto будет продолжать получать значительную часть доходов в валюте. Это предполагает, что помимо объективного давления на рубль, усиливающегося при снижении сырьевых цен, постоянно будет присутствовать и стремление искусственно занизить курс, чтобы сокращающиеся валютные поступления все же позволяли обеспечивать рублевое финансирование расходов бюджета. Соответственно, долларовые доходы россиян в принципе не имеют шансов на рост - и поэтому российская экономика еще долго не будет интересовать мировых игроков как рынок сбыта и потребительских, и инвестиционных товаров. Основной акцент мы сделаем на Китай, который продолжит поставлять нам относительно дешевые товары и покупать наше сырье, но ничего не предпримет для превращения страны в новую индустриальную державу.
Наконец, нельзя не учитывать, что «низкие», по российским меркам, доходы предполагают не попадание их получателей в низший сегмент среднего класса, а скатывание в глубокую бедность. В последние три года число лиц, получающих доходы ниже прожиточного минимума (определяемого властями в $5,4 в день), колеблется вокруг значения в 20 млн человек. Эти люди находятся в ситуации практически полной исключенности из экономической жизни; никакие рациональные аргументы об «импортозамещении» или повышении загрузки производственных мощностей не имеют к ним отношения. Проваливаясь в бедность, Россия может пойти после очередной девальвации не по восточноазиатскому, а по латиноамериканскому пути 1970–2000-х годов, которому были присущи консервация бедности и отсталости при огромном имущественном неравенстве, криминализации экономики и власти и сохраняющемся акценте на сырьевом секторе.
Мне кажется, что, выступая в 2014 году на Гайдаровском форуме, Медведев оказал услугу российской политической элите, но при этом отвлек внимание экономистов и политиков от действительно грозящей стране опасности. Если бы он был прав, сегодня мы бы увидели мощные потрясения на рынках того же Китая - но последний, похоже, прошел «критические» уровни зарплат, даже не заметив расставленных вблизи «капканов». Уверенность в том, что проблемы России происходят от ее успехов, а не от слабостей, имела критическое значение для принятия в 2014–2015 годах череды ошибочных решений, задавших новую траекторию развития.
Оптимисты, конечно, могут надеяться, что на четвертом, пятом или шестом президентском сроке у Путина проснется либеральный реформаторский зуд, но не стоит забывать, что главный вызов для России исходит не от «излишнего» благосостояния, а от его разительного отсутствия.
..не даст Прибалтике победить бедность и эмиграцию
Министр экономики Латвии Арвил Ашераденс сказал, что правительство победит массовую эмиграцию из страны с помощью роста зарплат. Однако экономика Латвии и других стран Прибалтики устроена таким образом, что зарплаты там всегда будут кратно ниже, чем в странах Западной Европы. Европейская интеграция сформировала в Прибалтике периферийный капитализм, и эта экономическая модель делает невозможной победу над бедностью и эмиграцией в Эстонии, Латвии и Литве.
В экономической науке существует понятие «ловушки среднего дохода». Под ней понимается ситуация, когда страна, достигшая определенного уровня, не может «пробить» этот уровень и развиваться дальше. Остановка в развитии порождает экономическое отставание, которое приводит к деградации страны.
В «ловушку среднего дохода» часто попадают страны третьего мира. Колониальное прошлое этих стран определяет их развитие в логике периферийного капитализма, когда бывшая метрополия высасывает из них ресурсы (включая человеческие), становится для этих стран центром концентрации производства, технологий и капитала, а им оставляет участь рынка сбыта и сырьевого придатка.
Заработная плата в странах периферийного капитализма никогда не будет на одном уровне со странами экономического Центра, потому что если она достигнет этого уровня, то бизнес уйдет в страны с более низкими затратами на рабочую силу. Экономика таких стран работает на условиях сохраняющегося отрыва в развитии от более бедных стран, чтобы импорт приносил прибыль производителям, и сохраняющегося отставания от более богатых стран, чтобы у потребителей этого импорта оставались рабочие места. Такая ситуация и является «ловушкой среднего дохода».
Европейская интеграция сформировала именно такую экономическую модель в Эстонии, Латвии и Литве, и теперь развитие в колониальной логике периферийного капитализма загоняет Прибалтику в «ловушку среднего дохода».
Во всех трех странах Балтии в последние два-три года об этой опасности открыто говорят чиновники и экономисты.
«Нужно честно и без иллюзий признать: Эстония попала в "ловушку среднего дохода", усугубляемую падением демографии и почти отсутствующим ростом экономики», - говорилось в совместном исследовании аудиторской компании KPMG и Центрального союза работодателей Эстонии, опубликованном в конце 2016 года.
«С точки зрения конкурентоспособности, в Латвии все еще доминируют преимущества дешевой рабочей силы. Если существующее положение сохранится, темпы развития экономики в среднесрочной перспективе смогут достигать всего 2–3% в год, и в этом случае экономика рискует попасть в "ловушку среднего дохода"», - говорится в опубликованном Межведомственным координационным центром весной этого года «Докладе Латвии ООН о введении целей устойчивого развития».
«Для нас неприемлемо предложение Еврокомиссии сократить финансирование политики выравнивания для Литвы на 24%. Мы всегда выступали за правила распределения средств, которые предусматривали бы постепенное сокращение средств для регионов, достигших 75% среднего показателя ВВП в ЕС на одного жителя. Внезапное сокращение средств повышает угрозу дальнейшей конвергенции Литвы и повышает вероятность попадания в "ловушку среднего дохода", а это как раз лишь повысит темпы эмиграции», - пожаловался на грядущее сокращений дотаций из еврофондов летом этого года министр финансов Литвы Вилюс Шапока.
Поэтому инициатива главы латвийского Минэкономики побороть эмиграцию, увеличив зарплаты, - чистой воды предвыборный популизм.
При существующей экономической модели стран Балтии зарплаты и уровень жизни в целом в периферийных Литве, Латвии и Эстонии всегда будут в несколько раз ниже, чем в странах «ядерного» региона ЕС - Западной Европы.
Впрочем, «ловушка среднего дохода» не является смертным приговором для угодивших в нее государств. В разные годы в нее попадали и выбирались, переходя на новый уровень развития, Финляндия и Южная Корея, Бразилия и Сингапур. Рецепты давно известны и многократно описаны. Необходимы наращивание производства, стимулирование внутреннего спроса на отечественную продукцию и поиск рынков сбыта для увеличения экспорта, долгосрочные инвестиции в науку, образование и инфраструктуру, формирование инновационной экономики с высокой добавленной стоимостью, производством уникальной продукции и высокими зарплатами для уникальных специалистов.
Иными словами, для выхода из сложившейся ситуации Прибалтика должна решать проблемы, которые она же себе и создала.
В 1991 году для Литвы, Латвии и Эстонии не было предопределено превращение в колонии Германии, Великобритании и других западноевропейских стран. У стран Балтии была развитая высокотехнологичная промышленность с высокой добавленной стоимостью. Доля промышленности в Прибалтике на момент ее выхода из состава СССР была выше, чем сегодня в Германии - более 60% экономики Литвы, Латвии и Эстонии.
Помимо промышленности, была самая современная инфраструктура, построенная Советским Союзом. Были гарантированные экспортные поставки на традиционные рынки сбыта на востоке. Была возможность доступа одновременно к российским ресурсам и немецким технологиям. Был транзитный потенциал. Были школы подготовки специалистов мирового класса. Были уникальные научные и производственные коллективы, способные создать инновационный продукт и сформировать в Прибалтике экономику знаний.
Прибалтика сама от всего этого отказалась: имея все необходимые стартовые позиции, Литва, Латвия и Эстония добровольно выбрали развитие в логике периферийного капитализма.
Сознательные усилия прибалтийских правительств, дополнившие присоединение к общему европейскому рынку и разрыв кооперационных связей на Востоке, уничтожили основную часть местной промышленности - доля индустриального производства в структуре экономики сократилась до 10–15%.
Казавшиеся незыблемыми традиционные рынки сбыта были потеряны, а новых рынков для прибалтийского экспорта не нашлось. В последние несколько лет все желающие имели возможность наблюдать фантасмагорию с «войной санкций», когда правительства Литвы, Латвии и Эстонии сперва убеждали, что российское продовольственное эмбарго не скажется на мясомолочной отрасли, потом пытались найти местному молоку и кефиру покупателей в Китае, Доминикане и на Каймановых островах, потом с гордостью заявляли, что их страны страдают больше всех в ЕС от санкционной политики, но не изменили своего отношения к России, потом просили у Еврокомиссии компенсаций для своих обанкротившихся молочников.
Возможность быть «мостом» между Востоком и Западом и зарабатывать на этом экономически страны Балтии упустили, начав вместо этого играть функцию клина, вбиваемого между Германией и Россией. Транзитный потенциал они теряют буквально на глазах: пятый год продолжается падение грузооборота железных дорог и портов Прибалтики.
Наконец, самый главный ресурс - человеческий - тоже почти весь просочился сквозь пальцы.
По высшему техническому образованию сразу же после обретения независимости был нанесен смертельный удар переводом его на государственные языки. Уникальные научные и производственные коллективы были разогнаны, их НИИ и КБ закрыты. Наука уничтожена. Мирового уровня профессора, инженеры, изобретатели в Латвии и Эстонии были лишены гражданства и уехали туда, где их мозги ценятся больше. Молодые талантливые литовцы, латыши и эстонцы сегодня повально уезжают из Литвы, Латвии и Эстонии сразу по достижении совершеннолетия.
При таком положении дел о какой инновационной экономике, каком наращивании производства и экспорта и каких рынках сбыта может идти речь?
Прибалтийские страны сами обрекли себя на положение задворок Европы: «ловушку среднего дохода», периферийный капитализм и неуклонную деградацию.
В последние несколько лет они шаг за шагом лишают себя оставшихся рычагов для выхода на новый уровень: сельского хозяйства, транзита. Их единственный шанс улетает в Лондон с лоукостерами, набитыми гастарбайтерами. Остановить этот процесс невозможно, потому что эмигранты бегут от бедности, а прибалтийская бедность - это не недоразумение, не временная неприятность и не ошибка, а неотъемлемое составляющее формулы «истории успеха» Прибалтики.
Александр Носович
Мы — снова на перекрестке идей. За любыми решениями властей всегда стоит идеология, то, что у нас в головах. Вызовы — мужские: быть выше 3,5 процента среднемировых темпов роста, успеть за миром в технологиях, иметь больше масла и больше пушек, достичь продолжительности жизни «80+». Делать это сразу, в одно и то же время, при жестких ограничениях: санкциях, в сырьевой экономике, зависящей от любого чиха за кордоном, при утрате многих тысяч товарных позиций и мощностей.
Как это сделать, когда экономический и финансовый механизм, скорее, тормозит, чем подгоняет? Каждый промышленник скажет, что налоги — избыточны, ссудный процент — слишком велик, кредит — малодоступен, бюджетные деньги — «отдельная тема», регулятивные издержки — сверх всякой меры, инфляция — на самом деле велика (в 2017 году цены производителей промышленных товаров выросли на 7,6 процента. — Росстат). Курс рубля? Полностью зависит от цен на нефть (а они очень нестабильны). Защита собственности? Велики риски, что на нее нападут и съедят, не задумываясь.
А что в итоге? Многие годы очень низка норма накопления. В 2017 году «Инвестиции / ВВП» в части основного капитала — 21,8 процента. Так не растут. Нужны хотя бы 27 — 29 процента ВВП (Китай — 46). И еще — четверть века частный капитал вывозится. За все годы примерно 700 миллиардов долларов — вычет из того, что можно было вложить дома.
Инфляция на самом деле велика. В 2017 году цены производителей промтоваров выросли на 7,6 %
Счастье, что с 2016 года потихоньку растут мировые цены на нефть, газ, металлы. Значит, есть время для маневра и для размышлений. Прежде всего, в области идей. Они — номер один. Как в футболе, когда стратегия великого тренера может перечеркнуть превосходство другой команды. Форумы и конференции переполнены людьми «с идеями». Здесь и новый Госплан, и еще один Транссиб, и дедолларизация, и перекройка налогов, и чудеса с кредитом. Закрыть банки, потому что они — спекулянты! Или просто «Дай!» — а мы, бизнес, всё сами сделаем. Крики, дискуссии, иногда — балаган, когда у промышленников сдают нервы. Но все-таки — что делать? Какие идеологии сошлись в великой битве за наше будущее?
Первый сгусток идей — мобилизация. Новый Госплан, прямое распределение материальных ресурсов, хотя бы среди госкомпаний, задания, обязательные для исполнения, бюджетные деньги под госзаказ продукции, гарантии на получение кредитов банков, находящихся под контролем государства, под низкий процент. Счет капитала — закрыть, валютный курс — фиксировать, все эти игры на финрынке — прекратить или ограничить. Утечку мозгов — прекратить. Максимум госинвестиций — в оборону, в ее смежников, в инфраструктуру. За воровство — жестоко карать. И сделать рывок за счет мобилизованных денежных ресурсов. Такие идеи популярны в оборонке, у советских промышленников, в силовых ведомствах. Дал денег — получи результат, иди на приемку. Крепость должна быть надежно заперта. Все просто и ясно.
Идеология номер два — модная, самая сильная последнюю четверть века в России. Немедленно откроем рынки, чтобы нас съели. Сразу раздадим крупнейшее, чтобы драться потом за него полвека. Половину предприятий закроем. Остальные — начнем огосударствлять. Мы — против, но так получилось. Мы — за другое, но будем жить и управлять при этом. Все купим за сырье. А больше ничего не умеем — у нас голландская болезнь. У нас новая нормальность, поэтому мы медленны. У нас ловушка среднего дохода. Это он съедает наш рост, хрумкает темпами. Все подчиним резервам. Зарегулируем, потому что наш человек живет, только обходя законы. Всё затормозим — налогами, кредитами, процентом, административным бременем, переоцененным рублем. И будем ползти как черепаха. Да, еще сделаем финансовую систему как бородавочку — чтобы всегда болела и брызгалась, когда кто-то надавит. Но так, чтобы воображать себя в Лондоне или даже Нью-Йорке. И назовем это либерализмом, чтобы свободу и либералов возненавидели навек.
Пять идеологий сошлись в битве за наше будущее. Победительница создаст правительство на 6 лет
Третья сумма идей — от крепких хозяйственников. Или юных силачей, желающих оставить след в веках. Технократы, рынок, проекты, заработок. Все подчинить росту, стройке. Покрыть сооружениями. Проложить, чтобы было видно из космоса. Бросить на это бюджет. Бетон, кирпичи, сталь, мощности, инфраструктура — ползущая, стелющаяся и даже бегущая по проводам. Так сделал Франко на рубеже 1960-х годов, когда совершил первое экономическое чудо в Испании, приоткрыв занавес над страной и не меняя политической системы. Строительный государственно-монополистический капитализм.
«Четвертая» идеология — все подчинить качеству и продолжительности жизни, росту, модернизации. Международная практика огромна в том, как создать чудо сверхбыстрой динамики хозяйства. Экономическая либерализация, снижение регулятивного бремени и вместе с тем администрация развития, точки роста, сильная промышленная политика, финансовый форсаж. Кипящий бульон из идей, стартапов, людей, ищущих что-то новое вместо униформы. Все стимулы для трансфера прямых иностранных инвестиций, технологий и лучших мозгов. Перед рынком, растущим со скоростью в 4 — 6 процентов, невозможно устоять. Сильная армия и национальная безопасность — это шаг за шагом, делает Китай.
Первая идеология — медленное превращение в бронепоезд. Вторая — глохнущий двигатель. Третья — экскаватор, осваивающий пространства. Но стареющий. Четвертая — животворная почва для бизнеса и среднего класса, игра на взлет. Есть и «пятая» — смешение всего со всем. Придется выбирать, эта идеология станет главной на много лет. От этого выбора зависят наши судьбы.
Поскольку его бывший лидер Дэн Сяопин начал осуществлять экономические реформы, Китай пережил довольно беспрецедентные уровни экономического роста. В 1982 году он потерял 2,2% мирового ВВП, а к 2012 году - 14,6%: ни одна другая страна за последние полтора века не увеличилась более чем на 30 лет, чем в Китае. И все же, перейдя в небытие от низкого дохода до страны со средним доходом, Китай теперь сталкивается с аналогичными препятствиями, как и многие другие страны со средним уровнем дохода, поскольку экономический рост Китая замедляется до самых низких темпов за более чем четверть века.
Недавнее замедление
В течение примерно 30 лет китайская экономика росла со средним темпом 10% в год или в три раза превышала среднюю по миру. Эта беспрецедентная волна роста помогла вывести более 600 миллионов китайцев из бедности, подняла реальный ВВП на душу населения примерно с 5% от уровня США в 1980 году до примерно 20% в 2011 году и превратила Китай из малообеспеченных в страну со средним доходом.
Тем не менее, поскольку Китай теперь пытается сделать следующий переход к статусу с высоким доходом, он показывает признаки проблемы. В период между 2011 и 2014 годами темпы роста в среднем составляли 8%, а с недавними потрясениями на фондовом рынке и крупнейшей девальвацией юаня в течение одного года в течение 20 лет Китай, похоже, замедляется еще быстрее, чем ожидалось, поскольку некоторые экономисты предсказывают его рост в этом году составит всего 4%, что намного ниже, чем официальная цель 7%.
Хотя более слабый рост является относительно новым явлением для Китая, это общий опыт для других стран, которые быстро перешли от статуса с низким доходом и уровнем дохода. Это настолько распространенная тенденция, что она стала известна как «ловушка среднего дохода». (Более подробно: Как развивающиеся рынки избегают ловушки среднего дохода? )
Ловушка доходов
В статье, опубликованной Институтом экономики Леви в 2012 году, указывается, что по состоянию на 2010 год 35 из 52 стран со средним уровнем дохода считались застрявшими в ловушке среднего дохода, причем большинство из них расположены в Латинской Америке (13 стран) и на Ближнем Востоке и в Северной Африке (11). В Африке к югу от Сахары также было шесть, три в Азии и две в Европе.
По сути, ловушка среднего дохода характеризует экономики, которые после достижения статуса со средним доходом, в основном, из-за того, что те факторы, которые способствовали быстрому росту страны, начинают испаряться по мере увеличения уровня доходов.
Низкая заработная плата изначально привлекает глобальные инвестиции в трудоемкие таких как текстиль, который, в свою очередь, предоставляет множество рабочих мест для вновь созданных индустриализирующей нации. Однако в результате сокращения масштабов нищеты вскоре начинают устраняться те причины, по которым отрасли страны считаются конкурентоспособными.Заработная плата начинает расти, и инвестиции впоследствии начинают переходить на страны с более низкой стоимостью.
На уровне среднего дохода конкурентоспособность страны должна быть обусловлена ростом производительности, который использует ресурсы более эффективно. В противном случае нация может застрять между камнем и трудным местом: его издержки сейчас слишком высоки, чтобы конкурировать с странами с низким доходом, но его производительность не может конкурировать с экономикой стран с высоким доходом.
Застрял ли Китай в ловушке?
При уровне валового национального дохода (ВНД) в размере 7 380 долларов США в 2014 году Китай находится в пределах того, что Всемирный банк определяет как статус высшего среднего дохода. В сочетании с недавним экономическим спадом в Китае это делает страну потенциальным кандидатом на ловушку среднего дохода. Но это не единственные факторы.
В Китае наблюдается быстрый рост заработной платы, активизм работников и периодический дефицит рабочей силы, которые оказывают растущее давление на стоимость промышленности, что некоторые многонациональные корпорации, производящие трудоемкие продукты в Китае, начали искать альтернативы с более низкой стоимостью в других странах. Промышленности Китая начинают терять конкурентоспособность в странах с низкими доходами, чья средняя заработная плата ниже и чьи трудовые ресурсы многочисленны.
И они также проигрывают битву за конкурентоспособность в странах с высоким уровнем дохода, которые производят более совершенные, более сложные продукты. Некоторые китайские потребители достигли уровня доходов, чтобы позволить им покупать продукты более высокого уровня, но они часто воспринимают китайские автомобильные бренды, например, как уступающие иностранным брендам, даже те, которые были фактически произведены в Китае. Поэтому, если Китай хочет достичь статуса с высоким доходом, ему необходимо будет стимулировать больше отраслей и технологий, которые потребители будут сопоставлять по качеству и престижу со странами с высокими доходами. (См. Также Экономика Китая: переход к устойчивому росту ).
The Bottom Line
Китай обнаруживает, что его растущее богатство создает целый ряд проблем. Больше не в состоянии конкурировать с низкозатратными трудоемкими отраслями в других странах, тем более, что хочет сохранить растущие доходы граждан для потребления топлива, Китаю необходимо сосредоточиться на принятии дальнейших реформ, которые позволят более эффективно использовать ресурсы и содействовать инновациям в предпринимательской деятельности. Это поможет Китаю конкурировать с отраслями в странах с высоким доходом и должно привести к созданию более высокооплачиваемых рабочих мест. Если Китай сможет сделать это успешно, это позволит избежать попадания в ловушку среднего дохода.
