Маленький герой юкио мисима. Юкио Мисима: Красота и Смерть в жизни и творчестве

Юкио Мисима, настоящее имя Кимитакэ Хираока (Хираока Кимитакэ) (1925–1970) - выдающийся японский писатель и драматург. Яркий представитель второй волны послевоенной японской литературы, продолжатель традиций японского эстетизма. В 1988 году в память о писателе издательством «Синтёся» была учреждена премия имени Юкио Мисимы.

Юкио Мисима родился 14 января 1925 года в семье крупного государственного чиновника Адзуса Хираока и его супруги Сидзуэ.

Почему вид обнаженных человеческих внутренностей считается таким уж ужасным? Почему, увидев изнанку нашего тела, мы в ужасе закрываем глаза? Чем это так отвратительно внутреннее наше устройство? Разве не одной оно природы с глянцевой юной кожей? Что же бесчеловечного в уподоблении нашего тела розе, которая одинаково прекрасна как снаружи, так и изнутри? Представляете, если бы люди могли вывернуть свои души и тела наизнанку - грациозно, словно переворачивая лепесток розы, - и подставить их сиянию солнца и дыханию майского ветерка…
(Золотой храм)

Мисима Юкио

Отец Мисимы, с отличием закончив юридический факультет Токийского императорского университета, блестяще сдал государственный экзамен, необходимый для работы чиновником на самом высоком уровне, однако из-за личной предвзятости и интриг в кулуарах бюрократического аппарата вместо Министерства финансов был принят на работу в министерство, которое теперь носит название Министерства сельского, лесного и рыбного хозяйства.

Коллегой отца Мисимы по работе был будущий премьер-министр Японии Нобускэ Киси. После старшего сына Кимитакэ, в семье родились его младшая сестра Мицуко (р. 1928) и брат Тиюки (р. 1930).

Дед Мисимы Дзётаро Хираока в 1908–1914 годах был губернатором Южного Сахалина. Подал в отставку после скандала, связанного со спекуляцией сахалинским лесом.

До 12 лет, когда он перешёл в первый класс средней ступени школы, Кимитакэ жил и воспитывался в доме бабушки Нацуко. Даже с матерью он мог видеться только с разрешения бабушки.

Совместная жизнь с Нацуко, забравшей болезненного Кимитакэ у родителей и, оградив его от внешнего мира, ставшей воспитывать ребёнка в строгих и утончённых аристократических традициях, оказала на формирование будущего писателя огромное влияние.

Изоляция Кимитакэ от сверстников своего пола привела к тому, что он стал говорить в свойственной женской речи манере.

Японцы - это люди, которые в основе своей повседневной жизни всегда осознают смерть. Японский идеал смерти ясен и прост, и в этом смысле он отличается от отвратительной, ужасной смерти, какой она видится людям Запада… Японское искусство обогащает не жестокая и дикая смерть, а, скорее, смерть, из-под ужасающей маски которой бьет ключ чистой воды. Этот ключ дает начало многим ручейкам, которые несут свою чистую воду в наш мир.
(Введение в Хагакурэ)

Мисима Юкио

Склонная к истерии Нацуко, несмотря на психологические стрессы, которые вызывало её поведение у Кимитакэ, будучи тонким ценителем кабуки и, но, а также творчества Кёка Идзуми, привила Кимитакэ любовь к прозе и театру.

Тяжелые болезни и постоянные недомогания, из-за которых Мисима не принимал участия в играх сверстников и часто пропускал школу, тоже наложили неизгладимый отпечаток на личность будущего писателя.

Мисима рос впечатлительным и одарённым ребенком, много времени проводившим за чтением книг. Привилегированную школу он закончил с отличием, получив из рук японского императора серебряные часы.

Подчинившись желанию отца, Мисима поступил на юридический факультет Токийского университета, где изучал немецкое право.

К этому же периоду жизни писателя относится его сильное увлечение литературой немецкого романтизма, породившее позднее интерес к сочинениям Томаса Манна и философии Фридриха Ницше.

Кирико ни разу не закричала – один из признаков отравления разумом. Ковёр тоже безмолвствовал...
(Комната, запертая на ключ)

Мисима Юкио

15 августа 1945 года капитуляцией Японии завершилась Война на Тихом океане. В потоке последовавшей за этим днём чередой самоубийств оказался и застрелившийся 19 августа в Малайзии лейтенант, а в прошлом литературный критик, Дзэммэй Хасуда, бывший в то время кумиром и духовным наставником Мисимы. 23 октября от тифа в возрасте 17 лет скончалась Мицуко, младшая сестра Мисимы.

К этому же времени относится разрыв Мисимы со своей первой любовью Кунико Митани (впоследствии она вышла замуж за банковского служащего, став тётей известного японского предпринимателя Дзюнда Аюгава), дочерью государственного деятеля и дипломата Таканобу Митани и младшей сестрой Макото Митани, одного из самых близких друзей Мисимы. Кунико и Макото Митани послужили прообразами для Соноко и Кусано, персонажей написанного позднее романа

В 1946 году Мисима совершил паломничество в Камакуру к жившему там признанному классику японской литературы Ясунари Кавабата, показав ему рукопись своих рассказов «Сигарета» и «Средние века» с просьбой содействовать в их публикации.

Крушение мира – это всего лишь фантазия. Посторонние люди продолжают жить вечно.
(Комната, запертая на ключ)

Мисима Юкио

Таким образом вступив, благодаря протекции старшего мастера, в литературный мир, Мисима до конца жизни сохранил почтительное отношение к Кавабата как к своему учителю (при этом, впрочем, никогда прямо не называя его собственно учителем, ограничивась обращением Кавабата-сан). В том же году в журнале «Гундзо» появился рассказ Мисимы «Повествование на мысе».

В январе 1947 года Мисима стал принимать участие в неформальных встречах, которые устраивали Осаму Дадзай и Кацуитиро Камэи.

Известен случай, когда на одной из встреч, высказывая своё мнение о творчестве Дадзая, Мисима категорично заявил, что терпеть не может его произведений.

По словам самого Мисимы, потрясённый Дадзай на это дерзкое высказывание ответил, что раз Мисима всё же приходит сюда, значит всё-таки к произведениям Дадзая тот не равнодушен.

Любопытно, что так же присутствовавший при этом инциденте Кадзуо Нохара передаёт слова Дадзая, сказанные им с неприкрытой злостью, иначе: «Раз не нравится, так больше не приходи сюда». Эпатажность высказываний и действий Мисимы станет впоследствии одной из его неотъемлемых черт.

Разве можно с уверенностью утверждать, что зритель в зале не имеет абсолютно никакого отношения к событиям на сцене?
(Комната, запертая на ключ)

Мисима Юкио

В ноябре 1947 года Мисима закончил юридический факультет Токийского университета. Пытаясь устроиться на работу в «Японский промышленный банк», он сдал соответствующий экзамен, но кандидатура Мисимы была отклонена по причине его неудовлетворительного здоровья.

После этого, однако, успешно сдав государственный квалификационный экзамен, необходимый для работы чиновником высокого ранга (в списке результатов имя Мисимы значилось на 138 месте из 167), Мисима некоторое время проработал в Министерстве императорского двора, после чего по рекомендации отца перешёл в Министерство финансов.

Совмещая работу чиновника с активной литературной деятельностью, Мисима написал свое первое произведение крупной формы, озаглавленное «Вор».

В это же время состоялось его знакомство с писателем Фусао Хаяси, отношения с которым Мисима испортил лишь в поздние годы, по его словам, из-за политической беспринципности Хаяси.

В 1948 году Мисима примкнул к литературному объединению «Современная литература». Получив от Кадзуки Сакамото, главного редактора издательства «Кавадэсёбосинся», заказ на написание романа, Мисима, пытавшийся жить двойной жизнью чиновника и писателя, из-за истощённости организма чуть не погиб, упав с железнодорожной платформы и едва не попав под поезд.

Если человек закроет глаза и станет настойчиво убеждать себя в том, что он портсигар, то в некоей точке реальности он сумеет превратиться в портсигар.
(Комната, запертая на ключ)

Мисима Юкио

Этот инцидент способствовал тому, что в сентябре 1948 года Мисима уволился из Министерства финансов и посвятил себя полностью литературной деятельности, с чем был вынужден постепенно смириться и его отец.

В июле 1949 года был опубликован только что завершённый Мисимой роман «Исповедь маски», который, с одной стороны стал сенсацией из-за откровенно представленного в ней гомосексуализма, а с другой - был высоко оценён критиками, что позволило Мисиме занять своё место в литературной элите Японии.

За «Исповедью маски» последовали «Жажда любви» (1950) и «Запретные удовольствия» (1951). На основе вновь гомосексуальных по своей тематике «Запретных удовольствий» Тацуми Хидзиката в 1959 году поставил одноимённый спектакль, который принято отождествлять с зарождением танца буто. Успех многочисленных произведений Мисимы вывел его в лидеры японской послевоенной литературы.

В декабре 1951 года по протекции своего отца и в качестве специального корреспондента газеты «Асахи симбун» Мисима отправился в кругосветное путешествие, откуда вернулся в августе следующего года.

Из своего кругосветного путешествия Мисима вынес, по его собственным словам, личное переоткрытие солнечного света, телесности и ощущений, что оказало огромное влияние на его дальнейшую литературную деятельность.

Вернувшись в Японию, начиная примерно с 1955 года он взялся за радикальную перестройку собственного тела, став заниматься бодибилдингом.

В то же время Мисима, заинтересовавшись классической японской литературной традицией (его внимание привлёк прежде всего Мори Огай), стал изменять и свой писательский стиль.

Двойственное изменение Мисимы нашло своё выражение в написанном под влиянием эстетики Мори Огая и Томаса Манна романе «Золотой храм» (1956), за основу которого была взята история о сожжении храма Кинкакудзи молодым монахом. «Золотой храм» стал одной из творческих вершин писателя и считается самым читаемым в мире произведением японской литературы.

В эти годы начался период восторженного восприятия каждой новой работы Мисимы читателями. Сначала написанный на фоне идиллического пейзажа острова Камисима (префектура Миэ) по мотивам греческой классики «Дафнис и Хлоя» роман «Шум прибоя» (1954), а затем и «Долгая весна» (1956) и «Пошатнувшаяся добродетель» (1957) открыли череду произведений, ставших бестселлерами.

Многие из них обрели столь большую популярность, что были экранизированы. Мисима стал одной из центральных фигур японского литературного мира.

В это же время, словно демонстрируя многогранность собственного таланта, Мисима обратился к драматургии и написал, наряду с многочисленными пьесами, сборник современных пьес для театра, Но, а затем, примкнув к театру «Бунгакудза», дебютировал как постановщик собственных произведений и актёр.

В 1959 году вышел в свет роман «Дом Кёко», на создание которого ушло около двух лет и который, по замыслу автора, противопоставлялся «Золотому храму»: если «Золотой храм» являлся глубоким анализом внутреннего мира отдельного человека, то в «Доме Кёко» центральным стало отображение сущности современной эпохи в целом.

Мнения литературных критиков разделились: Такэо Окуно назвал работу настоящим шедевром, в то время как Кэн Хирано и Дзюн Это единодушно оценили «Дом Кёко» как полный провал. Реакцию читателей, склонявшихся к мнениям Хирано и Это, также нельзя было назвать положительной.

В результате Мисима, избалованный успехом, впервые в своей литературной деятельности испытал действительно сильное разочарование, что стало поворотным моментом для всей его дальнейшей карьеры.

Тем не менее для продолжавшего оставаться популярным Мисимы последовавший за публикацией «Дома Кёко» период оказался плодотворным.

В числе написанного им в эти годы романы и повести «После банкета» (1960), «Красивая звезда» (1962), «Шёлк и проницательность» (1964), новеллы «Сэмбэй за десять тысяч иен» (1960), «Патриотизм» (1961), «Меч» (1963), пьесы «Розы и пираты» (1958), «Тропические деревья» (1960), «Кото, приносящее радость» (1963) и другие сочинения.

В личной жизни Мисимы также произошли изменения. В 1958 году он женился на Ёко Сугияма, дочери известного мастера классической японской живописи Ясуси Сугияма.

Выбор супруги Мисима прокомментировал, сказав по этому поводу, что Ёко как дочь художника свободна от иллюзий о том, что собой художник представляет на самом деле.

Вместе с женой Мисима поселился в новом особняке, построенном в американском колониальном архитектурном стиле, напоминающем о викторианской эпохе (проектирование и строительство было осуществлено известной японской строительной компанией «Симидзу кэнсэцу»). Однако долгожданное завершение амбициозного строительства принесло и многочисленные неприятности.

В их числе скандал и судебный процесс, инициированный дипломатом Хатиро Арита, обвинившим в 1961 году Мисиму в том, что тот в произведении «После банкета» нарушил право Арита на неприкосновенность частной жизни (дело было закрыто со смертью Арита в 1965).

Кроме того в том же году Мисима получил угрозы с обещанием физической расправы от правых радикалов, что было вызвано широко известной поддержкой Мисимы писателя Ситиро Фукадзава, который в свою новеллу «Необыкновенный сон» включил сцену приводящего в восторг японцев убийства коммунистами наследного принца Акихито и принцессы Митико, что оскорбило экстремистов и привело к теракту, получившему в прессе известность под названием «Скандал с Накадзима» (по имени президента выпустившего роман издательства «Тюокорон», чей дом и семья подверглись нападению).

В результате в течение нескольких месяцев резиденция Мисимы находилась под охраной полиции. Чувство страха перед правыми экстремистами, испытанное Мисимой в этот период, по-мнению его младшего брата дипломата Тиюки Хираока, во многом объясняет радикальность и ультраправость взглядов «позднего» Мисимы.

Уже к 1962 году у Мисимы достаточно подробно созрел замысел тетралогии «Море изобилия», а в 1963 году разразился новый скандал, на этот раз вокруг пьесы «Кото, приносящее радость», которую руководство театра «Бунгакудза» категорически отказалось ставить ввиду его излишней политизированности: в результате Мисима и 14 ведущих актёров театра демонстративно покинули «Бунгакудза».

Однако, несмотря на то, что «Кото, приносящее радость» и некоторые другие работы Мисимы во многом соответствовали духу того времени, когда на волне беспрецедентного по своему масштабу гражданского протеста против японско-американского договора безопасности пересечение политики и искусства стало повсеместным, политизированность Мисимы была ещё далека от того фанатизма, до которого она дошла во второй половине 1960-х.

В этот период к своим занятиям бодибилдингом Мисима добавил тренировки по кэндо. Снимаясь в главной роли в фильме Ясудзо Масумура «Караккадзэ яро» (продюсер Масаити Нагата, студия Дайэй, 1960), позируя известному фотографу Эйко Хосоэ для изобиловавшего мазохистическими мотивами альбома, озаглавленного «Форма розы» (1963), а также другими средствами Мисима целенаправленно стал создавать в СМИ культ своего тела, сильного и преображённого после изнурительных тренировок.

Поступки Мисимы, не имевшие отношения к его литературной деятельности, с одной стороны, можно оценивать как вульгарное бравирование собственными пороками, но с другой стороны они позволяют смотреть на Мисиму, насквозь видевшего и свободно манипулировавшего в собственных интересах механизмами СМИ, неожиданно получившими в послевоенные годы рычаги ощутимого общественного влияния, как на предвозвестника умело формирующих благоприятный имидж современных поп-идолов и «звёзд» шоу-бизнеса.

Кроме того, данный период характеризуются многочисленными исполнениями постановок драматургических сочинений Мисимы, а также популяризацией его творчества в Европе и Америке, благодаря начавшим появляться в печати переводам на европейские языки.

В числе тех, кто способствовал расширению читательской аудитории Мисимы были известные американские японисты Дональд Кин и Эдвард Зайденштиккер. Начиная с этого времени, произведения Мисимы получают всемирную известность и удостаиваются высокой оценки критиков на Западе.

В 1965 году началась продолжавшаяся до 1967 года серийная журнальная публикация романа «Весенний снег», первой части посвящённой интерпретации буддийской концепции круговорота человеческого существования тетралогии «Море изобилия», задумывавшейся Мисимой как работа всей его жизни.

В том же году вышла пьеса «Маркиза де Сад». К последнему периоду жизни Мисимы относятся и несколько подряд выдвижений кандидатуры Мисимы на соискание Нобелевской премии по литературе.

В эти годы Мисимой написан и поставлен (с самим автором в главной роли) «Патриотизм» (1965), опубликованы «Голоса духов героев» (1966) и получивший название «Несущие кони» второй том «Моря изобилия» (1967–1968), а также многочисленные другие произведения, воспевающие героическую смерть и подчёркивающие неразрывность связи между эстетической красотой и политически окрашенными действиями.

В декабре 1966 года Мисима познакомился с редактором националистического журнала «Спор». Между Мисимой и группой активистов журнала завязались тесные отношения, натолкнувшие его на идею создания собственной военизированной группы.

Первыми шагами к её реализации стали личное вступление Мисимы в состав сил самообороны и совершение полёта на истребителе Локхид Ф-104 Старфайтер, а также начало формирования группы на базе участников журнала «Спор».

В это же время Мисима сблизился с Киёкацу Ямамото, командующим японскими силами самообороны. Вышли в свет политически ангажированные «Солнце и сталь», «Моё Хагакурэ», «В защиту культуры» и другие публицистические работы.

В 1968 году началась публикация «Храма на рассвете», третьего тома тетралогии Мисимы, а также вышла пьеса «Мой друг Гитлер». 3 ноября того же года из активистов журнала «Спор» была сформирована военизированная группа «Общество щита».

В 1969 году Мисима обратился к написанию пьес для театра кабуки и опубликовал несколько произведений в этом жанре. Во время студенческих волнений Мисима посетил захваченный студентами Токийский университет, где принял участие в ожесточённой дискуссии о месте императора и государственном устройстве; оппонентом Мисиме выступил Масахико Акута, который на тот момент был студентом Токийского университета.

В очередной раз снявшись в кино, Мисима сыграл роль в поставленном Хидэо Гося фильме «Убийство», где также участвовали Синтаро Кацу, Юдзиро Исихара и Тацуя Накадай.

Из-за разногласий, связанных с финансированием военных расходов «Общества щита», Мисима прекратил сотрудничество с журналом «Спор», однако в составе «Общества щита» остался участник японской студенческой лиги Масакацу Морита, которому суждено было сыграть ключевую роль в последовавших далее событиях, закончившихся смертью Мисимы.

25 ноября 1970 года, под предлогом официального визита посетив вместе с Морита и ещё тремя членами «Общества щита» базу сухопутных войск сил самообороны в Итигая, Мисима, взяв в заложники командующего базой, с балкона его кабинета обратился к солдатам с призывом совершить государственный переворот.

Однако театрализованная попытка государственного переворота была преимущественно проигнорирована слушающими, после чего Мисима покончил с собой, совершив сэппуку.

Утром 25 ноября, перед поездкой в Итигая, Мисима отослал своему редактору (Тикако Кодзима) текст романа «Падения ангела», ставшего последним томом тетралогии «Море изобилия» и последним сочинением Мисимы вообще.

Романы и повести
* Исповедь маски (1949, рус. перевод 1994)
* Жажда любви (1950, рус. перевод 2000)
* Запретные цвета (Запретные удовольствия) (1954, рус. перевод 2005)
* Шум прибоя (1954, рус. перевод 2004)
* Золотой храм (1956, рус. перевод 1989)
* Дом Кёко (1959)
* После банкета (1960)
* Красивая звезда (1962)
* Шёлк и проницательность (1964)
* Море изобилия (тетралогия):
* Весенний снег (1968, рус. перевод 2003)
* Несущие кони (1969, рус. перевод 2004)
* Храм на рассвете (1969, рус. перевод 2005)
* Падение ангела (1970, рус. перевод 2006)

Пьесы
* Её высочество Аои (1955, рус. перевод 2004)
* Маркиза де Сад (1965, рус. перевод 2000)
* Мой друг Гитлер (1968, рус. перевод 2000)
* Ханьданьская подушка
* Надгробие Комати
* Парчовый барабан
* Веер в залог любви

Новеллы
* Патриотизм (1960, рус. перевод 2000)
* Смерть в середине лета (1966, рус. перевод 2000)
* Газета
* Цветы щавеля
* Море и закат
* Философский дневник маньяка-убийцы, жившего в средние века
* Любовь святого старца из храма Сига

Эссе
* Солнце и сталь (1965, рус. перевод 1999)
* Голоса духов героев / (1966, рус. перевод 2002)
* В защиту культуры (1968, рус. перевод 2002)
* Учение Ван Янмина как революционная философия / (1970, рус. перевод 2002)

Юкио Мисима - фото

Юкио Мисима - цитаты

Бывают такие моменты, когда лучше сказать: «Я - сумасшедший» - иначе невозможно вынести и понять самого себя.

Не родилась еще такая женщина, которую мог бы обмануть мужчина.

Планируя счастье другого, мы бессознательно приписываем ему то, о чём сами мечтаем, принимая это за осуществление его счастливых надежд.

Что за удивительная вещь - прекрасная музыка! Быстротечная красота, порожденная искусством исполнителя, превращает короткий отрезок времени в беспредельность; ее невозможно в точности воспроизвести; подобно существованию мотыльков-однодневок, она - чисто условное понятие и одновременно неотъемлемая часть бытия. Нет ничего более близкого к жизни, чем музыка.

Счастье - продукт скоропортящийся. Его необходимо потреблять сразу, пока не исчезло.

«Наш народ вынесет груз поражения,
Имея силы пройти такое испытание.
Перенести унижение – ладно,
Мужественно принять требования, которым невозможно противиться, – ладно.
Лишь одно, лишь одно:
Как бы ни принуждали, сколь бы ни давили,
Какова бы ни была угроза жизни,
Его Величество не должен был признавать себя человеком».

Инцидент 25 ноября 1970 года диссонирует с общим ходом послевоенной истории Японии. В этот день всемирно известный писатель Юкио Мисима вместе с четырьмя членами организованной им военизированной группировки «Общество щита» проник на базу Восточной дивизии японских Сил самообороны в токийском районе Итигая и захватил в заложники генерала Такаши Масуду. После того как захватчики, вооружённые только традиционными японскими мечами, забаррикадировались в кабинете генерала, сбежавшемуся на шум персоналу были предъявлены требования:

1. К полудню перед зданием должна быть собрана Восточная дивизия в полном составе.
2. Солдаты без шума должны выслушать выступление Мисимы и краткие речи пришедших с ним студентов.
3. Членам «Общества щита», собравшимся в расположенном неподалёку зале Итигая Кайкан, должен быть предоставлен доступ на базу.
4. Никто не должен вмешиваться в происходящее до 13:10.

Кроме членов «Общества щита» в Итигая Кайкан находились двое журналистов, заранее приглашённых туда Мисимой. Он позаботился о том, чтобы его действия получили широкое освещение в прессе: сохранилась даже видеозапись его предсмертной речи. На плацу перед штаб-квартирой были спешно собраны 800 солдат 32-го полка. Мисима вышел на балкон, возвышавшийся в девяти метрах над их головами, вывесил полотнища с лозунгами и начал говорить. Однако собравшиеся не слушали его, речь утонула в насмешливых выкриках: «Слезай оттуда!», «Хватит играть в героя!», «Отпусти командующего!».

Мисима произносит речь на балконе штаб-квартиры Сил самообороны

Поняв, что ему не удастся донести свои требования до солдат, Мисима вернулся в кабинет, сел на пол лицом к балкону и совершил ритуальное самоубийство – сэппуку. Его примеру последовал один из сопровождавших его студентов, Морита Масакацу. Оставшиеся трое членов «Общества щита» освободили генерала и сдались властям. Они должны были это сделать по предварительной договорённости, и перед началом акции Мисима дал им денег на оплату адвоката в суде…

С чего всё началось? Практически все произведения Мисимы были пропитаны тягой к смерти, и постепенно ему удалось связать свои болезненные фантазии с реальностью. В 60-х годах прошлого века японская экономика в целом оправилась от послевоенной разрухи, но обстановку в стране сложно было назвать стабильной. Период бурной политической конфронтации начался в 1960 году в связи с продлением действия Договора о безопасности между Японией и США.

Документ закреплял сохранение на территории Японии американских военных баз в обмен на защиту страны от гипотетических врагов. Десятки тысяч студентов и рабочих, мобилизованных социалистами, устраивали массовые демонстрации, неизбежно заканчивавшиеся стычками с полицией и правыми экстремистами. В этот период начинается падение интереса японцев к творчеству Мисимы. Новый роман «Дом Киоко» был встречен критиками довольно прохладно, его тиражи не дотягивали до ранних бестселлеров – «Исповедь маски», «Золотой храм», «Шум прибоя».

Юкио Мисима, 25 ноября 1970 года
japantimes.co.jp

В 1960-е гг. Мисима начинает увлекаться историей воинского духа Японии, комментирует самурайский трактат «Хагакурэ», занимается традиционным японским фехтованием кэндо, размышляет над ролью императора в развитии культуры. Первым свидетельством сдвига мировоззрения светского писателя в сторону фанатичного монархизма можно назвать его рассказ «Патриотизм», посвящённый мятежу 26 февраля 1936 года.

Тогда молодые офицеры Императорской армии предприняли попытку свергнуть правительство, которое они считали предательским. Заняв хорошо укреплённую позицию к югу от дворца, они потребовали реформировать кабинет, чтобы он провёл «реставрацию Сёва», под которой они подразумевали возвращение императору Верховного командования Вооружёнными силами. Мятежники могли бы добиться успеха, но в дело вмешался сам император Хирохито: он потребовал наказать бунтовщиков, выступивших против правительства с его именем на устах.

Главный герой «Патриотизма» – молодой офицер, получивший приказ участвовать в подавлении мятежа. Не желая выступать против своих товарищей и предавать их общие убеждения, он совершает ритуальное самоубийство, подробному описанию которого посвящена большая часть рассказа. Мисима пишет: «В такую ночь, как эта … мучительная смерть от собственного меча становится достойным воина актом высокой чести: она равна во всех отношениях почётной смерти солдата на поле битвы».

Кадр из экранизации рассказа «Патриотизм». Мисима был режиссёром фильма и сыграл там главную роль
http://amazon.com

Мисиму увлекают идеи и убеждения, не совместимые с мирной жизнью. В этот период он определяет для себя патриотизм как фантастическую преданность идеалам, находящимся за пределами рационального. Мисима видит в нём великую сущность японского духа, без которой сам не чувствует себя в достаточной степени живым. Последние 10 лет жизни писатель посвящает реконструкции системы почти религиозных убеждений, в рамках которой он мог бы принести себя в жертву ради возрождения нации.

Умереть на поле боя было невозможно технически: согласно Договору о безопасности, Япония не могла участвовать в вооружённых конфликтах. Послевоенная Конституция превратила императорскую армию в Силы самообороны, на практике являвшиеся не более чем придатком полиции. В этих условиях Мисима ищет особых обстоятельств, в которых он, подобно мятежникам 1936 года, мог бы умереть «почётной смертью солдата».

Однажды у него уже был этот шанс. В феврале 1945 года 20-летнему Хираока Кимитакэ (настоящее имя Мисимы) пришло извещение о призыве в Вооружённые силы Японии. В последний год войны это было равносильно приказу умереть за императора, однако армейский врач счёл юношу непригодным к воинской службе из-за его слабого здоровья. В 1967 году Мисима тайно подал прошение о зачислении в ряды Сил самообороны. Сорокадвухлетний писатель прошёл курс воинской подготовки, длившийся 46 дней. Первую неделю он провёл в офицерской школе, затем отправился в лагерь для новобранцев-пехотинцев у подножия горы Фудзи.

Мисима в своём рабочем кабинете
http://yukio-mishima.tumblr.com

Мисима пишет об этом опыте: «Я испытывал невыразимое волнение, взяв в руки винтовку впервые более чем за двадцать лет. Хотя меня и хвалят за то, что я схватываю всё на лету, для меня здесь нет ничего нового. Говорят, военное поколение испытывает ностальгию даже по военной муштре, и теперь я понимаю, о чём идёт речь» . Довольно странное заявление, если вспомнить, что всю войну Мисима провёл в тылу. Несомненно одно: он испытывал неподдельный восторг, преодолевая трудности и приближаясь к идеалу воина.

В конце 1967 года у Мисимы появляется первый план того, как он мог бы соединить перо и меч, идею и действие. Он обратился к студентам через «Дискуссионный журнал», который тогда спонсировал, с предложением предпринять политическую акцию. Речь шла о создании гражданской армии, призванной помогать Силам самообороны противостоять «ползучей агрессии» левых. Согласно его замыслу, добровольцы из числа студентов и мелких служащих должны были пройти военную подготовку, чтобы повести за собой в сражении по 20 человек каждый, если возникнет такая необходимость.

В марте 1968 года Мисима лично возглавил первую группу из 23 человек, направившихся на обучение в лагерь Сил самообороны. Армейские инструкторы скептически встретили гражданских, но студенты смогли проявить себя достойными бойцами. Помимо общевойсковой подготовки, которую курсанты проходили вместе с остальными солдатами, Мисима вёл у них занятия по тактике ведения боя из курса подготовки офицеров.

Мисима на дискуссии в Токийском университете, 1969 год
http://yukio-mishima.tumblr.com

Несмотря на успех первого эксперимента, идея создания Национальной гвардии по образцу европейских территориальных армий не получила поддержки в рядах командования Сил самообороны. Однако им льстил интерес знаменитого писателя, поэтому начиная со второго «призыва» добровольцев летом 1968 года офицерам приказывали «создать Мисиме и его кадетам такие условия, чтобы они чувствовали себя как дома» . Помимо этого, возникли финансовые проблемы: крупные капиталисты проявляли заинтересованность в подобной военизированной структуре, но были согласны выделить деньги только если смогут сами участвовать в её политическом оформлении. Мисима был резко против, поэтому в результате ему пришлось финансировать организацию из своего кармана. Согласно его расчётам, отряд должен был состоять из 100 человек. Полный состав был набран только к концу весны 1970 года, после пятого «призыва».

4 ноября 1968 года Мисима собрал пресс-конференцию, на которой официально объявил об учреждении собственной военизированной организации, получившей название «Общество щита». Пресса с самого начала взяла насмешливый тон, назвав его группу «игрушечной армией капитана Мисимы». Тем не менее, намеренья большинства членов отряда были серьёзны: они готовились отдать жизнь за императора и ждали подходящего случая для этого. «Мы считаем себя конечными хранителями, последними представителями японской культуры, её сущности, истории и традиций, которые нуждаются в защите… Отряды камикадзе исходили в своих действиях из того, что являются олицетворением истории, что в них проявляется сущность истории… Результат их не волновал» , – так Мисима охарактеризовал их общую миссию в «Контрреволюционном манифесте», опубликованном в феврале 1969 года.

Мисима с членами «Общества щита», которым предстояло принять участие в инциденте. Крайний слева - Морита Масакацу, до конца последовавший за своим лидером и духовным наставником
http://yukio-mishima.tumblr.com

До конца 1969 года на собраниях «Общества щита» обсуждались перспективы их возможной героической смерти. Согласно плану Мисимы, если левые спровоцируют насилие в форме массовых демонстраций (предпосылок к тому на тот момент было достаточно), полиция может не справиться с ними. В этом случае премьер-министр будет вынужден мобилизовать Силы самообороны и «Общество щита», члены которого защитят императора ценой своих жизней. Был также второй, более увлекательный сценарий: «Общество щита» должно было возглавить штурм парламента, в котором приняли бы участие и Силы самообороны. Затем их представители потребуют пересмотра параграфа послевоенной Конституции об отказе от ведения боевых действий, а также восстановления императора в правах Верховного главнокомандующего.

Однако вскоре Мисима убедился, что мобилизации Сил самообороны для подавления гражданских волнений, на которую он рассчитывал во всех своих планах, не произойдёт. В октябре 1969 года премьер-министр Сато отправился в США для выработки совместного с Никсоном коммюнике, касающегося продления Договора о безопасности. В связи с этим в Японии ожидались массовые демонстрации и невиданные доселе по масштабам и разрушительности беспорядки. Но когда 21 октября толпы студентов и рабочих заполнили улицы Токио, их встретили хорошо подготовленные отряды полицейских общей численностью около 1500 человек. Были немногочисленные стычки и аресты, однако, с учётом взрывного потенциала беспорядков, всё закончилось пшиком.

Беспорядки в Японии, 1968 год
http://zenfotogallery.blogspot.ru

История могла бы на этом завершиться, но Мисима был уже слишком глубоко одержим ультраправыми идеями, а главное – желанием смерти, не оставлявшим его все 25 послевоенных лет. Он понимал, что его попытка сподвигнуть Силы самообороны на государственный переворот будет с большой вероятностью обречена. Поэтому в финальном акте на базе Итигая были задействованы только четверо его самых верных товарищей из «Общества щита» - остальные члены которого узнали о трагедии лишь после того, как всё было кончено. Попытка вернуть божественное достоинство императора оказалась неудачной, однако она всколыхнула японское общество, заставив задуматься: осталось ли место воинственному, фанатично традиционному японскому духу в современных реалиях?

Использованная литература:

1. Мисима Юкио. Голоса духов героев – СПб., 2002
2. Натан Дж. Мисима: Биография – СПб., 2006
3. Молодяков В. Э., Молодякова Э. В., Маркарьян С. Б. История Японии. XX век – М., 2007
4. История Японии. Т. II. 1868–1998 – М., Институт востоковедения РАН, 1998.

Юкио Мисима (наст. имя Хираока Кимитакэ) – воплощенный миф и признанный гений японской литературы. Его биография соперничает с его творчеством, и наоборот. Книжный мальчик, прозванный в школе за слабость и бледность Рыбье брюшко, прожил необычайно яркую жизнь, наполненную эпатажными событиями, и принял смерть самурая. Это был писатель, сочинивший свою жизнь, режиссер, поставивший ее, и актер, сыгравший в этой пьесе основные роли. Прожив неполные 46 лет, он успел написать 40 романов, 15 из которых были экранизированы еще при его жизни, 18 пьес, 20 томов рассказов и столько же литературных эссе. Он был патриотом и декадентом, националистом и космополитом, эстетом и командиром боевиков. Трижды номинированный на Нобелевскую премию, актер, режиссер, спортсмен, дирижер симфонического оркестра, летчик военного истребителя F-102, кругосветный путешественник, фотограф, политик-монархист – все это один человек.

Юкио Мисима родился в Токио 14 января 1925 года в семье крупного государственного чиновника Адзуса Хираока и его супруги Сидзуэ. С младенческих лет воспитывался в доме бабушки – рос тихим, замкнутым ребенком, был лишен игр со сверстниками. Даже с матерью он мог видеться только с разрешения бабушки. В 1931 по протекции деда, бывшего губернатора Южного Сахалина, был принят в привилегированную школу Гакусюин, где учились дети знатных семей, в том числе императорской. Школу он закончил с отличием, получив из рук японского императора серебряные часы.

В 1941 накануне вступления Японии во Вторую Мировую войну в 16-летнем возрасте пишет свое первое произведение – романтическую повесть Цветущий лес, проникнутую тревожным ощущением неотвратимости наступающей войны. Уже в первой книге появляется мотив, вариации которого не раз встречаются в его будущих произведениях – мысль о том, что красота и смерть – это главные понятия, определяющие сущность жизни. Тогда же он берет псевдоним Мисима Юкио, впредь этим именем будут подписаны все его произведения.

Подчинившись желанию отца, Мисима поступил на юридический факультет Токийского университета, где изучал немецкое право. К этому же периоду жизни писателя относится его сильное увлечение литературой немецкого романтизма, породившее позднее интерес к сочинениям Томаса Манна и философии Фридриха Ницше. После окончания университета получает престижное место в министерстве финансов.

В 1948 году Мисима примкнул к литературному объединению «Современная литература». Получив от главного редактора издательства «Кавадэсёбосинся», заказ на написание романа, пытавшийся жить двойной жизнью чиновника и писателя Мисима, из-за истощённости организма чуть не погиб, упав с железнодорожной платформы и едва не попав под поезд. Этот инцидент способствовал тому, что в сентябре 1948 года Мисима уволился из Министерства финансов и посвятил себя полностью литературной деятельности, с чем был вынужден постепенно смириться и его отец.

В 1949 году после выхода «Исповеди маски» он становится знаменитым. Роман написан в традиционном для Японии биографическом жанре. Он начинается с эпиграфа из «Братьев Карамазовых» Ф.М. Достоевского, творчество которого оказало большое влияние на Мисиму. 24-летний автор бесстрастно препарирует собственные чувства и юношеские переживания, предлагая читателю заглянуть туда, куда посторонних обычно не пускают – в свой внутренний мир. Написанная чрезвычайно ярко, книга действительно становится исповедью. Это автобиографическое и запредельно откровенное произведение можно считать ключом к пониманию большинства поступков автора и его жизни в целом: «…жизнь – сцена…я… был твердо убежден в непреложности этой истины и намеревался сыграть отведенную мне роль, ни за что не обнаруживая своей сути»

В 1951 выходит роман «Жажда любви», позднее включенный ЮНЕСКО в список коллекции шедевров японской литературы. Это история эволюции чувств молодой вдовы к юноше садовнику. Действие развивается медленно, подробно раскрываются душевные переживания героев. После этой книги за Мисимой закрепляется репутация мастера психологической прозы.

В 1952 году, совершая первое кругосветное путешествие, двадцатисемилетний писатель попадает в Грецию, которая производит настоящий переворот в его душе. В мраморных статуях античных богов и атлетов Мисима открывает ранее казавшееся ему немыслимым «бессмертие красоты». Болезненного, хилого, одолеваемого мрачными и страшными видениями молодого человека неудержимо влечет к солнцу, физическому и духовному здоровью, гармонии тела и разума. «Греция излечила меня от ненависти к самому себе, от одиночества и пробудила во мне жажду здоровья в ницшеанском смысле», – вспоминал Мисима.

Мисима решает «создать из себя полную свою противопоножность» – как физически, так и духовно. И надо сказать, что первое ему удается. За выполнение этой задачи он берется с присущей ему неистовой целеустремленностью. Начав с занятий плаванием, Мисима затем переходит к культуризму, кэндо, карате. Каждый день щуплый, нескладный и уже не очень юный литератор обливался потом в спортзале. Год шел за годом, и чудо свершилось: мускулы налились силой, движения стали уверенными и ловкими. Успехи Мисимы в спорте были поразительны, и он очень ими гордился. Когда в 1963 году в энциклопедии статью о культуризме снабдили фотографией писателя, он сказал, что это «счастливейший момент его жизни». Близкий знакомый Мисимы, известный американский японовед Дональд Кин писал: «Наиболее совершенным произведением искусства Мисимы стал он сам».

Написанная в 1956 году книга «Золотой Храм», – популярнейшее произведение писателя, если не всей японской литературы ХХ века. В основу романа положен реальный факт сожжения за шесть лет до этого древнего храма Кинкакудзи послушником буддийского монастыря. «Золотой храм» стал одной из творческих вершин писателя и считается самым читаемым в мире произведением японской литературы.

В эти годы начался период восторженного восприятия каждой новой работы Мисимы читателями. Сначала написанный на фоне идиллического пейзажа острова Камисима (префектура Миэ) по мотивам греческой классики «Дафнис и Хлоя» роман «Шум прибоя» (1954), а затем и «Долгая весна» (1956), и «Пошатнувшаяся добродетель» (1957) открыли череду произведений, ставших бестселлерами. Многие из них обрели столь большую популярность, что были экранизированы. Мисима стал одной из центральных фигур японского литературного мира.

В это же время, словно демонстрируя многогранность собственного таланта, Мисима обратился к драматургии и написал, наряду с многочисленными пьесами, сборник современных пьес для театра Но, а затем, примкнув к театру «Бунгакудза», дебютировал как постановщик собственных произведений и как актёр. Ему приходилось и ставить спектакли, и играть на сцене, но прежде всего он, конечно же, был драматургом – крупнейшим и самым талантливым в истории современного японского театра. Мисима говорил, что романы – его жены, а пьесы – любовницы, и каждый год ему необходима новая. В самом деле, начиная с 1953 года до последнего года жизни, когда Мисима, втайне уже готовившийся к смерти, объявил друзьям, что с драматургией покончено, он каждый год писал по большой пьесе, не считая одноактных. В токийском отеле «Тэйкоку» он снимал специальный номер, в котором уединялся на последние три дня каждого второго месяца, – для драматурга, способного создать пьесу за одну ночь, этого оказывалось достаточно. Начинал Мисима всегда с последней реплики последнего акта, а затем быстро и почти без исправлений записывал весь текст. В пьесах Мисимы всегда силен элемент эпатажа, провокации – и в самом их замысле, и в подборе персонажей, а особенно в обилии парадоксов, дерзких, кощунственных высказываний, которые и составляют главную прелесть.

В последние годы жизни писатель увлекся монархическими идеями и самурайскими традициями – утверждению кодекса бусидо была посвящена трилогия «Патриот», «Хризантема», «Крик души героя» (1967). В конце осени 1966 года он вступил в «силы самообороны», а летом 1968 года на свои средства создал правую военизированную организацию «Общество щита», в которой было около ста человек.

Методично, в соответствии с заранее составленным графиком, Мисима дописывает последнюю часть тетралогии «Море изобилия» (1966–1970), которая должна была стать главным трудом его жизни. Это противоречивое, поразительное произведение, пока еще недостаточно изученное, требует отдельного, обстоятельного разговора.

Утром 25 ноября1970 года Мисима отослал своему редактору текст романа «Падения ангела», ставшего последним томом тетралогии «Море изобилия» и последним сочинением Мисимы вообще.

В этот день вместе с несколькими своими последователями он захватил командира столичной военной базе Итигая и призвал солдат выступить против «мирной конституции», но, когда театрализованная попытка государственного переворота была преимущественно проигнорирована слушающими, Мисима покончил с собой, совершив сэппуку. Позже обряд сэппуку совершили еще семь последователей Мисимы.

Мисима сделал все, чтобы его судьба воспринималась как причудливое и прекрасное произведение искусства. Большинство читателей, которые впервые взялось за книги Мисимы именно под впечатлением от жуткой драмы, в которую он превратил свой уход из жизни, откроют для себя новый, завораживающий мир. И так будет всегда.

Детство нашего сегодняшнего персонажа пройдёт в семье крупного государственного чиновника. Работа в государственном аппарате для мужчин этой семьи уже почти стала наследственной - дед мальчика, которого назовут Кимитакэ Хираока - губернатор Южного Сахалина. Малыш же, в отличие от своих благоразумных родителей, с самого раннего детства начал проявлять достаточно странные вкусы, которые только можно представить. Возможно, конечно, это связано с тем, что маленький Кимитакэ практически до двенадцати лет не имел близкого контакта со своими сверстниками - с семи недель он воспитывается бабушкой, которая забирает внука у родителей и максимально заботливо опекает, не просто душит любовью, но истязает ей. Весь этот процесс прекрасно обуславливается её жестким холодным характером. И если она сказала, что будет так, значит досконально, беспрекословно и не отступая ни на сантиметр! Маленький Кимитакэ слышал, что где-то за пределами старых стен у него есть младшие брат и сестра, другие дети, большой шумный мир. Но единственным полем для его игры, возможным в подобных условиях, является литература и область так называемых детских фантазий. В фантазиях этих - как и в книгах - сплошь драконы и отчаянные безумцы, которые бросают им вызов. И в независимости от финала произведения, Кимитакэ уже представляет как очередного принца, бросившего вызов огромному зубастому чудовищу, эта огромная химерическая машина смерти уже разжёвывает в кровавый кисель. Позже, в своём самом сокрушительном романе, уже будучи Юкио Мисимой, он запишет:

"Гибель в пасти дракона описывалась весьма красочно и подробно: «Дракон тут же жадно впился в принца клыками. Разрываемому на мелкие кусочки юноше было невыносимо больно, но он терпел муку, пока чудовище не изжевало его целиком. Тут принц вдруг ожил, тело его срослось, и он выскочил из драконьей пасти! И не было на нем не единой царапины. А дракон бухнулся оземь и издох». Я прочел этот абзац раз сто, не меньше. Но предложение «И не было на нем ни единой царапины» казалось мне серьезной ошибкой, которую непременно следовало исправить. Автор допустил тут огромный промах, он меня предал — так я думал. И в конце концов я сделал замечательное открытие: оказалось, что можно закрыть пальцами совсем небольшой кусочек текста, и сказка станет идеальной: «Дракон тут же жадно впился в принца клыками. Разрываемому на мелкие кусочки юноше было невыносимо больно, но он терпел муку, пока чудовище не изжевало его целиком. Тут принц вдруг… бухнулся оземь и издох». Взрослому подобная цензура показалась бы абсурдом. Да и сам юный своенравный цензор отлично видел противоречие между тем, что чудовище изжевало принца целиком, и тем, что он потом «бухнулся оземь и издох», но не желал отказываться ни от первого, ни от второго."

И это состояние "Всё на грани фола" будет сопровождать маленького мальчика, рассуждающего на уровень выше своих сверстников, ежедневно. Когда жизнь становится единой фантазией, в которой главная линия повествования - игра в прятки со смертью, которая, судя по всему, рано или поздно будет проиграна, то терять абсолютно нечего. И это очень просто - понять нашего сегодняшнего героя. Когда свобода даже не берётся во внимание при рассмотрении очередного поступка, любое действие становится пресным, если не несёт в себе иллюзию побега от смерти. И единственное, что может смущать в этой бесконечно идеальной схеме - иллюзия. Именно так, в двойной тюрьме - в жизни взаперти внутри большой железной пасти государства - приходит к человеку окончательно прозрение, понимание того, что в жизни не существует множества разных свобод. И свободы только две - свобода работы над собой и свобода смерти. ВСЁ! Всё остальное - несомненно, рабство. И процесс поедания очередным драконом очередного принца, несомненно, приобретение последним внутренней свободы, ведь это и есть свобода смерти, к которой в любом случае приведёт жизнь в Колизее внешних обязательств. И сколько не говори людям о природе их счастья - никто не поймёт, что единственный выход из сложившейся ситуации рабства - самосложение. Самосозидание. Самопридумывание. Ведь даже если вы покупаете книгу малоизвестного философа, вы всего лишь участвуете в древнейшей церемонии купли-продажи. Это не приводит к просветлению или выходу из мира общего потребления и деградации. Если вы неправильно примете эту таблетку и лишь затолкаете её на полку вашего сознания как альтернативную точку зрения на вещи, происходящее только толкнёт вас ниже на дно. Любой материал глупо собирать в кучу, если не синтезировать его, если не пропустить его через кровь и не впитать всевозможные микроэлементы идей, не заразиться священным горением уникального автора, у которого на выходе, из киселя Всего-На-Свете, в любом случае, получилось лишь то, что получилось. Самые лучшие слова невозможно записать - они проскальзывают настолько быстро, что мы не успеваем их окончательно сформулировать. И именно к заражению подобного сорта мышлением вы должны стремиться. А известный итог подобных экспериментов - не мирное собирательство и прислушивание к общественным репликам, а борьба против внутренних и внешних драконов, итогом которой, конечно же, является смерть.

И кто-то в возрасте десяти лет играет в красивое и счастливое будущее - на это, конечно же, в основном клюют девочки. Кто-то представляет себя великим победителем, который стремится одолеть одну единственную голову гидры, чтобы величаво почивать на лаврах - это, конечно, мечта любого пацана, который обязательно упростит свою задачу в игре, пропустив ещё тысячу голов, и самостоятельно изменив финал мучительной смерти на финал всеобщего признания. В жизни такого, конечно же, не бывает. И любая борьба заканчивается смертью. Наш сегодняшний герой не принадлежит ни к одному из этих типов детей. Он спокойно и сосредоточенно сидит дома у своей бабушки и смотрит в окно. И кажется, что не ему любопытнее заглянуть в мир, а миру намного любопытнее в глаза маленького мальчика, в мыслях которого уже свили гнёзда самые безумные и редкие птицедраконы, уже практически готовые вылупиться, разбив твёрдую скорлупу. И Тьма, в которую можно падать бесконечно, несомненно, глубже любого света, который иногда настолько уплотняется, что через его стену пройти уже невозможно.

«Огромное наслаждение доставляло мне воображать, будто я погибаю в сражении или становлюсь жертвой убийц. И в то же время я панически боялся смерти. Бывало, доведу горничную до слез своими капризами, а на следующее утро смотрю — она как ни в чем не бывало подает мне с улыбкой чай. Я видел в этой улыбке скрытую угрозу, дьявольскую гримасу уверенности в победе надо мной. И я убеждал себя, что горничная из мести замыслила меня отравить. Волны ужаса раздували мне грудь. Я не сомневался, что в чае отрава, и ни за что на свете не притронулся бы к нему…»

К шестнадцати годам, когда родится настоящий Юкио Мисима, маленький мальчик Кимитакэ уже поймёт, что он не такой как все. Переубедить его не сможет даже явная успешная обучаемость - он окончит школу с отличием, получив из рук императора, в качестве подарка, серебряные часы. Он будет знать, что с ним что-то не так. Разум мальчика будоражат не девочки-одноклассницы, не молодые, но всё ещё полные ярким соком жизни учительницы, а картины кровавых битв. К этому времен он уже испытает первое оргазмическое чувственное удовлетворение. Это произойдёт, когда ему на глаза попадётся картина Гвидо Рени "Святой Себастьян", изображающая мучения обнажённого вышеобозначенного святого, тело которого будет пронзать множество острых стрел. И в будущем, Мисима, конечно же, попробует себя в этой роли.

После выхода первого произведения Мисимы "Цветущий лес", пройдёт четыре года. В 1945ом году Япония объявляет о своей капитуляции во Второй мировой войне, и в среде японских военных проносится непостижимая для европейского ума волна самоубийств. Кстати, для Мисимы, который всегда хотел погибнуть в бою, перспектива пойти на службу, оказалась неприемлемой. Ему удаётся откосить от армии - и именно откосить - он подключает к этому процессу все свои силы, даже не подумав о связях отца, к слову говоря. С 1941го по 45ый Токио бомбят с периодичной регулярностью. Именно в это время, по дикому стечению обстоятельств, Мисима начинает искать смысл своей "некорректной" жизни. Результаты этих самокопаний читатель сможет найти под обложкой первого, действительно серьёзного произведения молодого автора - "Исповеди маски".

К моменту выхода этой книги, Юкио уже наполнен внутренним ощущением поражения. Именно поэтому многим финал произведения может показаться открытым. Писатель не заканчивает историю, но подводит её к определённому пику, шагу за который - падение в пропасть. И читателю становится ясно - Мисима не нашёл себя. Он хочет меняться, хочет научиться любить женщину, вместо удовлетворения себя чувственными наслаждениями красотой и силой мужчины, но просто не способен предать свою внутреннюю природу. Мисима просто никогда не может остановиться на одном из двух, потому и в реальной жизни рассыпается на тысячу звонких осколков, ему не подвластно чувство собственного самосовершенствования, если он чувствует, что одно из поводьев выпущено и бесконтрольно болтается из стороны в сторону. Уже через девять лет он женится. Конечно же это будет определённый шаг на пути открытия мужчины в себе. Мужчины не как борца или победителя, которым Мисима безусловно уже являлся, но открытием мужчины как семьянина. Попытка, правда, проваливается - знаменитого писателя всё чаще видят в компании молодых людей в гей-клубах Токио.

Но мы слишком далеко заплутали в глубинах наших размышлений, и уже ушли от того, с чего начинали - после капитуляции Японии многие военные покончили с собой. Ритуал этот - пугающий и непонятный для современного европейца, как вы понимаете, в данном случае является ни чем иным как последним словом в диалоге патриота с собственной Родиной. Отнюдь не с государствами противника, нет. Это можно назвать извинением за неспособность защитить свою Родину, а потому - поступком, который помогает истинному патриоту не упасть в грязь лицом и даёт шанс перед смертью сказать "Да, я сделал всё что мог!". И вы знаете, почему это истинно восточная традиция? Потому что Западу уже нечего терять. Образ Великой Родины Запад уже заменил на иконостас шкурного интереса. Мы, конечно же, исключаем тихие и спокойные "технические" государства, которые живут лишь благодаря товарам, выпускаемым на экспорт в Европу, либо являются офшорными банками для иностранных политиков. Абсолютно невозможно испытывать чувство гордости за государство, которое является либо кнутом, либо средством для наживы, либо полностью морально разложившейся проституткой - вы прекрасно понимаете это, я думаю.

В ходе массовых самоубийств погибает литературный критик и непосредственный наставник нашего героя. И в этот момент в голове Мисимы уже рождается идея написания произведения, которое можно будет посветить своему старому другу. Когда оно оформится на бумаге, то станет некой репетицией таинства. Но пока Юкио работает над другим произведением, в основу которого ляжет документальная история о сожжении буддийским монахом Кинкаку-дзи - золотого павильона в храмовом комплексе Рокуон-дзи в городе Киото.

В этой истории Мисима неожиданно находит для себя то, к чему можно стремиться. Вот он! Вот он - единственный логичный финал, единственный ПРЕКРАСНЫЙ финал для любой подобной пьесы!

Все говорят, что жизнь — сцена. Но для большинства людей это не становится навязчивой идеей, а если и становится, то не в таком раннем возрасте, как у меня. Когда кончилось моё детство, я уже был твёрдо убеждён в непреложности этой истины и намеревался сыграть отведённую мне роль, ни за что, не обнаруживая своей настоящей сути.

И роль эта, конечно же, блистательно выписана и выбелена, и очерчена ничем иным как Кругом Крови. И сегодня - через десятки лет, каждым упоминанием о нашем персонаже, мы воздаём ему частицу наших аплодисментов за непредсказуемую и самую честную игру, в которую актёр только может играть со зрителем. Тем не менее, игра, которая проглотила настоящую суть Мисимы, была действительно патриотически-возвышенной, но об этом, опять же, немного позже. А пока - спустя два года после выхода в свет блистательного романа "Золотой храм", сейчас являющегося одним из самых читаемых произведений японской классики, на телеэкраны выходит фильм, основанный по этому воистину гениальному произведению. И Мисима всегда хотел вывести свою игру за рамки рукописей. Ему это удаётся - экранизации, театр, режиссура, полугодовое кругосветное путешествие в качестве корреспондента "Ассахи симбун", публикация его фотографии в энциклопедии под статьёй посвящённой культуризму. И не мудрено - Мисима занимается плаванием, бодибилдингом, кэндо, карате и боксом одновременно. Неутомимый, постоянно активный и сосредоточенный - как и любой Вечный Игрок, прошу заметить, Юкио не гонится за славой, но гонится за первым местом на Олимпе жизни, чего бы ему это не стоило. И это логичная актёрская амбиция, как вы понимаете - понравиться всем, сыграть всё, пережить и прочувствовать, после чего сгореть в собственном пламени. Однако, оставив позади слабаков и трусов, Мисима не обвешивает себя лаврами и почестями - это делает сам зритель. Юкио же просто стремится вверх. Не для того, чтобы разделить жизнь с теми, кто уютно устроился в богемных компаниях, но для того, чтобы прыгнуть с этого обрыва вниз. Так младенец, который не знает, что его ждёт ТАМ , спешит родиться. И уверенность Мисимы в том, что смерть открывает какие-то новые двери, уже непоколебима. Он уже стоит на вершине этой гигантской скалы и понимает, что дальше - только задержав дыхание. И задержав его, как водится, навсегда...

И вот на экраны в 1966ом году уже выходит фильм, в котором Юкио выступит и режиссёром, и сценаристом, и продюсером и исполнителем главной роли. Автором рассказа, по которому поставлен фильм, конечно же, тоже будет являться он. До смерти Мисимы остаётся четыре года. Четыре года, за которые он успеет ещё достаточно много, будут скорее финальными приготовлениями к последнему спектаклю. И трудно воспринимать Татэ-но кай - "Общество Щита", ультраправую организацию, созданную Мисимой, действительно "долгоиграющую" организацию всерьёз. Питаемая духом Мисимы, полностью зависящая от его финансовых вложений, она, конечно же, была дорогой и красивой декорацией. Но возникает один вопрос - когда зародилась идея финала? И вот контраст чёрного и белого уже врезается в глаза зрителя стеклянными осколками, заставляя глаза сочиться кровью и слезами. На фоне действия, более похожего на театральную постановку, висит огромный баннер с одним единственным иероглифом - "Искренность". Мисима боялся упустить малейшие детали из своего поля зрения - сам написал субтитры на нескольких иностранных языках, сам двигал их, пока шла съёмка. На роли главной героини он пригласил девушку, которая абсолютно не знала кто такой - Юкио Мисима. И именно потому, что ему нужна была красота, чистота и искренность. Ничто не должно было сорвать репетицию главного события в его жизни.

С того самого момента, когда поручик пропорол себе саблей низ живота и лицо его страшно побледнело, словно на него опустился белый занавес, Рэйко изо всех сил боролась с неудержимым порывом броситься к мужу. Делать этого нельзя, она должна сидеть и смотреть. Она - свидетель, такую обязанность возложил на нее супруг. Муж был совсем рядом, на соседнем татами, она отчетливо видела его искаженное лицо с закушенной губой, в нем читалось невыносимое страдание, но Рэйко не знала, как помочь любимому.

На лбу поручика блестели капли пота. Он зажмурил глаза, потом открыл их вновь. Взгляд его утратил всегдашнюю ясность и казался бессмысленным и пустым, словно у какого-то зверька.

Мучения мужа сияли ярче летнего солнца, они не имели ничего общего с горем, раздиравшим душу Рэйко. Боль все росла, набирала силу. Поручик стал существом иного мира, вся суть его бытия сконцентрировалась в страдании, и Рэйко почудилось, что ее муж - пленник, заключенный в клетку боли, и рукой до него уже не достать. Ведь она сама боли не испытывала. Ее горе - это не физическая мука. У Рэйко возникло чувство, будто кто-то воздвиг между ней и мужем безжалостную стеклянную стену.

Со дня свадьбы весь смысл жизни Рэйко заключался в муже, каждый его вздох был ее вздохом, а сейчас он существовал отдельно от нее, в плену своего страдания, и она, охваченная скорбью, утратила почву под ногами.

Поручик попытался сделать разрез поперек живота, но сабля застряла во внутренностях, которые с мягким упругим упорством не пускали клинок дальше. Он понял, что нужно вцепиться в сталь обеими руками и всадить ее в себя еще глубже. Так он и сделал. Клинок шел тяжелее, чем он ожидал, приходилось вкладывать в кисть правой руки все силы. Лезвие продвинулось сантиметров на десять.

25 ноября 1970го года Мисима ставит точку в конце тетралогии, которая носит название "Море изобилия" - дописывает последнее, входящее в неё произведение, которое будет носить символическое название "Падение ангела".

Существует несколько версий событий, которые должны были развернуться в этот день. Первая из них гласит о том, что идеально отточенный план по захвату командующего сухопутных войск генерала Масуду, был спланирован как акция, которая должна была подтолкнуть солдат, расквартированных на территории военной базы к восстанию против существующего политического режима. Мисима, не смотря ни на что, действительно был ярым националистом, и этого нельзя было отрицать. Стоит только вспомнить резонанс произведения "Мой друг Гитлер", вышедшего в 1968ом году.

Вторая версия, конечно же, театрализованное сэппуку, само собой являющееся целью визита на военную базу. Подобная версия, если принимать во внимание множество ещё прижизненных высказываний самого Мисимы, тоже не является беспочвенной. И, по большому счёту, трудно сказать, что же действительно случилось на военной базе Итигая в этот день. Известно лишь одно - на военную базу Мисима, как привилегированный гость, прошёл в полном обмундировании "Общества Щита". Четверо его спутников практически тенью следовали за своим лидером и старались не показывать своей заинтересованности данным визитом вплоть до получения сигнала о захвате генерала. Штурм кабинета увенчался успехом - Юкио ранил более половины нападающих и его условия были рассмотрены.

И вот он перед народом - человек, который, как кажется, добился всего и даже немного больше. Перед ним - огромная толпа сбитых с толку солдат, которые не знают - стрелять им или слушать?

На миг воображением поручика овладела захватывающая фантазия. Одинокая гибель в битве и самоубийство на глазах прекрасной супруги - он как бы готовился умереть в двух измерениях сразу, и это ощущение вознесло его на вершину блаженства. Вот оно, подлинное счастье, подумал он. Погибнуть под взглядом жены - все равно , что умереть, вдыхая аромат свежего бриза. Ему выпала особая удача, досталась привилегия, недоступная никому другому. Белая, похожая на невесту, неподвижная фигура олицетворяла для поручика все то, ради чего он жил: Императора, Родину, Боевое Знамя. Все эти святые символы смотрели на него ясным взором жены.

Сегодня японцы думают только о деньгах… Где же наш национальный дух?.. Вы должны восстать, чтобы защитить Японию. Японские традиции! Историю! Культуру! Императора!.. Вы же солдаты. Почему вы защищаете конституцию, отрицающую само ваше существование? Почему вы не проснетесь?..

И тысяча набатов перезвоном загудела в голове. Видя замешательство тех, кто всегда был честью и совестью свободной Японии, Мисима отчаявшись, продолжал свою речь с балкона военной базы Итигая. В его голове смешалось всё. И этот, несомненно, хитроумный ход всё-таки имеет определённую разгадку. Трагически окончившийся военный переворот? Театрализованное предсмертное выступление? А возможно, просто шаг со скалы? Шаг того, кто понял - выше идти уже некуда. Выше только птицы, бессмертные драконы и трижды проклятые людьми Боги. И Мисима всегда считал: Встретишь Будду — убей Будду, встретишь патриарха — убей патриарха, встретишь святого — убей святого, встретишь отца и мать — убей отца и мать, встретишь родича — убей и родича. Лишь так достигнешь ты просветления и избавления от бренности бытия. И всё прекрасное - абсолютно всё - должно быть уничтожено. Уничтожено для того, чтобы остаться в веках, пресечь свой путь как раз перед роковым шагом вниз, падением, обветшанием. И как же страшна эта доля? И кто из вас сейчас скажет о том, что хочется побыть на этом Олимпе хотя бы минутку - уже не прав, не говоря уже о тех безумцах, которые считают сумасшествием смерть воина, овеянного славой и множеством достижений в самом расцвете лет. Слышите? Тот из вас, кто хочет прожить полжизни, покоясь на лаврах, просто круглый идиот, кретин, законченный неудачник! Потому что истинные легенды слагаются только в огне смерти! Только на границе мира живых и мира мёртвых! Когда впереди темнота и сплошное ничто, потенциал недожитых дней, скрученный в тугую пружину, выстреливает в сердцах и душах окружающих людей!

Мисима войдёт в помещение полностью обескураженный реакцией толпы. Когда он опустится на татами, всё будет уже готово для ритуала, включая последний штрих - кисточку и пергамент для написание самураем, исполнившим ритуал, последнего стихотворения своей собственной кровью.

И вот он перед нами - лауреат нобелевской премии по литературе. Человек, о котором говорили, как о талантливейшем деятеле искусств своего времени... Он уже вводит клинок в живот... И я хочу переписать финал! Ведь это всё, чёрт возьми, в моих силах. И герой должен умереть по всем канонам - как герой.

Боль хлынула потоком, разливаясь шире и шире; казалось, живот гудит, как огромный колокол, нет, как тысяча колоколов, разрывающих все существо поручика при каждом ударе пульса, при каждом выдохе. Удерживать стоны было уже невозможно. Но вдруг поручик увидел, что клинок дошел до середины живота, и с удовлетворением ощутил новый приток мужества.

Кровь лилась все обильнее, хлестала из раны толчками. Пол вокруг стал красным, по брюкам защитного цвета стекали целые ручьи. Одна капля маленькой птичкой долетела до соседнего татами и заалела на подоле белоснежного кимоно Рэйко.

Когда поручик довел лезвие до правой стороны живота, клинок был уже совсем не глубоко, и скользкое от крови и жира острие почти вышло из раны. К горлу вдруг подступила тошнота, и поручик хрипло зарычал. От спазмов боль стала еще нестерпимей, края разреза разошлись, и оттуда полезли внутренности, будто живот тоже рвало. Кишкам не было дела до мук своего хозяина, здоровые, блестящие, они жизнерадостно выскользнули на волю. Голова поручика упала, плечи тяжело вздымались, глаза сузились, превратившись в щелки, изо рта повисла нитка слюны. Золотом вспыхнули эполеты мундира.

Все вокруг было в крови, поручик сидел в красной луже; тело его обмякло, он опирался о пол рукой. По комнате распространилось зловоние - поручика продолжало рвать, его плечи беспрерывно сотрясались. Клинок, словно вытолкнутый из живота внутренностями, неподвижно застыл в безжизненной руке.

Вдруг офицер выпрямился. С чем сравнить это невероятное напряжение воли? От резкого движения откинутая назад голова громко ударилась затылком о стену. Рэйко, которая, оцепенев, смотрела только на ручеек крови, медленно подбиравшийся по полу к ее коленям, изумленно подняла глаза.

Увиденная ею маска была непохожа на живое человеческое лицо. Глаза ввалились, кожу покрыла мертвенная сухость, скулы и рот, когда-то такие красивые, приобрели цвет засохшей грязи. Правая рука поручика с видимым усилием подняла тяжелую саблю. Движение было замедленным и неуверенным, как у заводной куклы. Поручик пытался направить непослушное острие себе в горло. Рэйко сосредоточенно наблюдала, как ее муж совершает самый последний в своей жизни, невероятно трудный поступок. Раз за разом скользкий клинок, нацеленный в горло, попадал мимо. Силы поручика были на исходе. Острие тыкалось в жесткое шитье, в галуны. Крючок был расстегнут, но воротник все же прикрывал шею.

Рэйко не могла больше выносить это зрелище. Она хотела прийти на помощь мужу, но не было сил подняться. На четвереньках она подползла к нему по кровавой луже. Белое кимоно окрасилось в алый цвет. Оказавшись за спиной мужа, Рэйко раздвинула края ворота пошире - это все, чем она ему помогла. Наконец дрожащее острие попало в обнаженное горло. Рэйко показалось, что это она толкнула мужа вперед, но нет - поручик сам из последних сил рванулся навстречу клинку. Сталь пронзила шею насквозь и вышла под затылком. Брызнул фонтан крови, и поручик затих. Сзади из шеи торчала сталь, холодно отливая синим в ярком свете лампы.

Вслед за Юкио сэппуку совершит его верный ученик - Морита. После завершения ритуала генерала отпустят, разрешив поклониться погибшим.

И будет лишним рассуждать и излагать свои гипотезы. Несомненно, Юкио представлял собой тот самый Золотой храм - ценнейшее достижение Японии, которое он не собирался отдавать в лапы костлявой старости. Смерть без посредников 0 действительно великая сделка! Он не собирался быть вторым, а потому принял единственно верное решение - навсегда остаться первым.

Актёр, режиссёр, писатель, драматург, путешественник, патриот, националист, самурай, самый главный претендент на нобелевскую премию от Японии. Вместо смерти, всего лишь исповедь маски. Юкио Мисиме было 45 лет.